Михаил задумался. Он никогда не рассматривал вопрос с этой стороны, потому что раньше решение принимал Лестер, а уж его целесообразность никто не осмеливался разбирать.
- Рано или поздно начнем.
- Нет-нет-нет, так не пойдет. Я, конечно, не председатель общины, не имею там решающего голоса, но говорю тебе как новый начальник этого города - нам нужно производить патроны.
- Я... Я поговорю с Игорем.
Захар кивнул. Ему сейчас было важно наметить пути дальнейших действий, чтобы начать исполнять волю Лестера. Он понимал, что если будет тянуть с началом, то попросту может забросить это и углубиться в жизнь города. Ему и так предстояло вникнуть во все аспекты жизни населения Инсбурга, но теперь он хоть мог быть уверен, что труды Лестера и общины не пропадут даром. А уж с этой находкой всё принимало совершенно новый оборот.
- Игорь справляется на посту докладчика о металле в общине? А то, когда Александрова оставила это дело, люди забеспокоились.
- Его первый доклад ты услышишь на собрании послезавтра, а так, всё вполне неплохо. Буквально вчера мы разговаривали с ним: он утверждает, что механики поняли принцип работы небольшой трубки над стволом в винтовках, которые ты только что увидел. Если они правы, то эта трубка не просто отводит газ, вырабатываемый выстрелом, она еще и позволяет его использовать для ускорения ввода следующего патрона. Небольшой, но прорыв.
Лёня открыл глаза и попытался понять, где он находится. Только едва не порвав со страху шнурок, которым он привязался к дереву, он понял, что спит прямо перед Вратами. Он вспомнил, как прошлым днём удирал от медведя, и по его телу прошла легкая дрожь. Сначала верёвка не поддавалась и Лёне уже показалось, что он останется на этом дереве и никуда не пойдет, но потом он понял, что это хуже смерти в холоде. Рано или поздно он бы вернулся в деревню, сказал бы, что не прошел испытание и всё. Вообще всё. Жизнь для него заканчивалась, потому что он больше не имел возможности перейти Врата и оставался навсегда в деревне. Ему бы никогда и слова не сказали, не назвали бы трусом и не подшучивали за спиной, но вот привилегий воина он лишался начисто. Их не так много, но главная и самая важная для Лёни, походы за перевал, отнималась навсегда. А потом, проходи испытание, не проходи, у тебя остается только вариант сбежать. Случаи были, но что сталось со сбежавшими, не знал никто.
Лёня спустился вниз и размял затёкшие мышцы.
- Вряд ли сон на дереве укреплял кого-то, хоть и говорят, что то, что не убивает нас, делает сильнее, - думал Лёня вслух. На его голос пришла и Малышка, стоявшая в тот момент по другую сторону дерева.
- Выспалась?
Лошадь фыркнула, и Лёня отдал ей морковку, как вчера и обещал. А потом позаботился и о собственном пропитании. Спать он больше не собирался, а значит можно развести костёр, чтобы хорошо перекусить перед самым сложным отрезком пути.
Специально для этого завтрака Лёня берег добротный кусок говядины. Он взял из деревни три таких куска: один он съест перед входом во Врата, один по ту сторону Врат, и один по дороге домой, когда он доберётся до красного столба.
Он растёр мясо имеющимися специями и положил в кастрюлю, в которой уже закипала вода. Варёная говядина - не самый вкусный деликатес, но посуды и возможностей для жарки у него сейчас не было. Ну а про печь думать вообще не приходилось.
Спустя час он уже медленно откусывал куски сварившегося мяса и раскладывал дальнейший путь по полочкам.
Врата можно перейти забегом в один день, но тогда часть пути придется идти уже по темноте, либо в два дня, но тогда надо ночевать среди снежных глубин и горной высоты. По пути перевала есть небольшая пещерка, которая неплохо защищает от снега, хоть в ней и не менее холодно. Её часто использовали в случаях, когда не хотели переходить за один день, но иной раз она оказывалась почти полностью засыпанной снегом снаружи и не то, что бы ее тяжело было откопать, скорее, тяжелым становился ее поиск.
- Пора, - подвёл итог своим размышлениям Лёня, опустив в рот последний кусок отварной говядины. Он собрал все свои пожитки, взобрался на лошадь и медленным шагом пустился в сторону перевала.
Уже метров через двести он почувствовал, как Малышке приходится приспосабливаться к склону градусов в пятнадцать. Хотя пока что еще не было снега и холод не пронизывал всё тело.
Снежные просторы виднелись вдалеке, и от одного их вида дыхание Лёни учащалось, он не мог понять, радуется ли он тому, что наконец-то увидел объект своих творческих порывов, либо боится приближения к холодному миру, в котором прежде он еще не был. В испытание пускались еще не совсем подготовленные юноши, что одновременно становилось жесткой закалкой характера и тела, и данью истории. У людей, которые тут шли в первый раз, не было времени подготовиться к переходу.