- Ладно, не говори, - сказал, наконец, Лёня после затянувшейся паузы. - Спасибо.
Оливия улыбнулась. Лёня вгляделся в ее глаза, высматривая в них зеленые луга, в которых остался их дом. Он уже не хотел проходить испытание, он хотел вернуться домой.
- Что будем делать дальше? - спросила Оливия. - Ветки в рюкзаке кончаются, долго мы тут не пробудем, через пару часов надо двигаться в деревню.
- Нет.
- В смысле? - в голосе Оливии чувствовался сильный испуг.
- Домой мне больше нет пути.
- Ты что такое говоришь!? - испуг сменился легким гневом.
- Когда я вернусь, все узнают историю случившегося и мне больше никогда не выйти из Врат. Теперь у меня только одна дорога - наружу.
- Твой отец ждёт нас!
- Это не имеет значения, я не могу вернуться.
Оливия не могла поверить своим ушам, ей казалось, что Лёня сошел с ума от переохлаждения. Она потянулась к нему, чтобы проверить температуру, но он уклонился.
- Меня лихорадит, но я пока что соображаю. И говорю на полном серьезе - мне нельзя возвращаться обратно. Поэтому мы еще немного посидим здесь, я хочу успеть насмотреться на тебя, а потом ты вернёшься, а я пойду...
- Нет, - прервала его Оливия. - Я пойду с тобой.
- Вот не начинай. Сразу знал, что ты так скажешь, но нет. Тебе лучше вернуться.
- Я иду с тобой, а не за тобой, - отрезала Оливия, посчитав, что это единственный шанс на успех. - Если ты не забыл, я родилась не в деревне и теперь самое время вернуться домой.
Лёня хотел было возразить, но аргументов он больше найти не смог. И еще больше усилилась головная боль, поэтому он был вынужден признать свое поражение в этом споре.
- Тогда через час выходим и выбираемся из этих чёртовых Врат, чтоб их. Если бы я знал, что тут творится такая жуть, никогда бы в жизни не рисовал их. Пап, - сказал он, отведя взгляд в сторону, - ты уж извини, что тратил твои краски.
Часть 2 / Глава 8
- Может, мы начнем собрание? - раздался голос из зала.
- Еще десять минут и будем начинать, - ответил Михаил. - Сейчас должен прийти Перевалкин, а у него сегодня основной доклад.
Захар впервые сидел на собрании как градоначальник города, хотя при этом и не был председателем общины. С утра ему сказали, что сегодня будет новость-прорыв, но как он ни старался выяснить, о чем пойдет речь, попытки оказались напрасными. Он узнал только, что объявление сделает Перевалкин, а о самом прорыве знают всего несколько человек. Зато слухи об этой новости не слышал только ленивый.
- Михаил, - вновь раздался голос из зала, но на этот раз женский, - уважаемый, что стряслось? Мы весь день как на ушах ходим, я удивлена, что никто не раскрылся по неосторожности.
- Всё отлично, и мне кажется, сейчас вы будете рады этой новости. Просто подождите немного.
Позади сидящих раздался шум открываемого люка и вниз спустился Игорь. Он отряхнулся, сбросил налипшую пыль и быстрым шагом дошел до ближайшего свободного места.
- Нет-нет-нет, - сказал Михаил. - Люди слишком хотят знать ситуацию, поэтому прошу тебя приступить к докладу, Игорь.
- Мне бы подготовиться...
- Можешь обойтись без долгих предисловий, просто скажи людям то, что ты сказал сегодня утром мне.
- Хорошо, - ответил Перевалкин.
Он встал перед собравшимися, посмотрел в лица людей. Некоторые явно напуганы, другие с интересом ждали, что скажет Игорь, но не было ни одного безразличного лица, всех слишком интриговала новость.
- Что ж, - произнес Игорь. - Мне придётся начать с самого начала, потому что не все знают о... Блин. Тяжело подбирать слова.
В зале стояла полная тишина, все понимали, как тяжело Игорю говорить, хоть и не знали, что именно он должен всем рассказать.
- В общем, под администрацией есть комната, о которой до этого момента знали всего несколько человек. Теперь я хочу поведать о ней всем вам, о чем мы сегодня уже переговорили с Михаилом, - Игорь кивнул председателю. - Хотя сложно назвать это комнатой, более верным словом, как мне подсказали, будет «ангар».
Люди разорвали тишину и заговорили между собой. Несколько человек не знали, что такое ангар, но остальные прекрасно представляли в голове картину просторного помещения, в которое может поместиться хоть весь поезд, раз в месяц приезжавший из Центра. Может, поезд и вовсе останавливался под землей, а потом выезжал и всем казалось, что он приехал издалека.