Все три девушки подняли глаза на Эммануила. Взгляд Гали выражал ревность: каких это девушек, кроме нее, ему еще нужно, чтобы не жилось скучно на свете? В глазах Симы можно было прочесть благодарность: о, пусть хоть эти слова Эмки дойдут до Гиршке, потому что он, Гиршке, может, кажется, обойтись и без девушек вовсе… Взгляд Лили был полон надежды: кто знает, может быть, ей еще удастся встретить в жизни большую, настоящую любовь?
— Третий тост, — сказал Эмма, — за моего друга, командира пограничной заставы Грицка, за тех, кто ночи не спит ради того, чтобы мы могли спокойно спать, спокойно работать, спокойно гулять с нашими девушками. Ну, и четвертый тост — за поэтов! За тех, кто воспевает наш труд, наше оружие и нашу любовь! Выпили! — скомандовал Эмма и опрокинул свою рюмку. То же сделали и остальные.
— Вот это тосты! — послышались голоса. — Один другого лучше!
— Каждый из них стоит того, чтобы за него выпили отдельно! Во всяком случае, за девушек! — неожиданно для всех выпалил Гиршке. Он был уже слегка пьян.
Сима просиявшими глазами посмотрела ему в лицо и воскликнула:
— И за поэтов тоже!
— За пограничников! — крикнула миловидная сестренка Симы Света.
Сидя со своим братиком у самого краешка стола, она ни на минуту не спускала восхищенного взгляда с красных кубиков в зеленых петлицах командира. И вот ее тост им был услышан. В ответ он воскликнул:
— За наших пионеров!
— Я уже комсомолка, — обиделась Света.
— Так это же прекрасно — за наш славный комсомол!
— За все пить — водки не хватит! — пошутил Эмма.
— Так хватит наливки! — вмешалась Фира.
— Курица не птица, наливка не питье, — ответил Эмма. — А сейчас будем читать стихи. Гиршке, мы будем читать стихи?
Выпив, Гиршке становился смелее и потому сейчас с готовностью откликнулся:
— Конечно, будем. Но первым начинай ты.
— Согласен. Но с чего же мне начать? — задумался Эмма.
Тряхнул густой, кудрявой шевелюрой и, поправив очки, сказал:
— Знаете, я сейчас перевожу Маяковского. Прочту вам что-нибудь из этих переводов.
— Давай!
— Я очень люблю Маяковского, — сказал Эмма. — Двух поэтов в мировой литературе ценю очень высоко — Гейне у немцев, Маяковского у нас. Кстати, между ними есть много общего. Во всяком случае, больше, чем это может показаться на первый взгляд. Но это еще недостаточно освещено в литературе, и я собираюсь написать специальную работу.
Эмма сделал короткую паузу и продолжал:
— Русский язык… Помните, у Тургенева: «…О великий, могучий, правдивый и свободный русский язык…» И действительно, этот язык очень богат, безгранично богат, этот язык такое прекрасное, изумительное сокровище, что кажется — добавить к нему что-либо новое уже невозможно. Но вот появляется Маяковский, — заметьте: появляется после Пушкина, Лермонтова, после Некрасова и Блока, — и находит в нем, в этом удивительном языке, новые грани… Вчитайтесь в его стихи. С какой силой он лепит слово, сколько открывает в нем новых возможностей, красок…
Эмма окинул взглядом всех сидевших за столом и продолжал уже тише, как бы делясь чем-то очень интимным:
— Вы понимаете, переводить Маяковского трудно, очень трудно. Это значит вступить в поединок с ним и с самим собой тоже. И для языка, на который переводишь его, это трудное испытание: окажется ли он, этот язык, в состоянии хотя бы отчасти передать всю громовую силу поэта? Но именно эта трудность и заставила меня взяться за переводы Маяковского. Знаете, что я сейчас перевожу? «Облако в штанах». Это одна из сильнейших, одна из самых пророческих вещей Маяковского. И труднейшая для перевода. Я пока перевел только отдельные главы поэмы. Потрудиться пришлось до изнеможения. Например, такое:
Эмма посмотрел на своих слушателей, как бы желая увидеть, насколько дошло до них то, что он сейчас прочитал, и спросил:
— Приходилось ли вам встречать что-либо более сильное по экспрессии, по смелости мысли и форме? Чего стоит одна эта рифма — «замш» и «замуж»? Попробуйте передать это на другом языке, к примеру — на идиш. Я попытался, и вот что получилось пока.
Эмма прочитал отрывок в своем переводе.
— Это еще, конечно, не то, — сказал он. — Нужно еще искать и искать новые возможности. Или такое: