Аборт… Как легко она произнесла это слово, будто так и надо… Мира внутренне содрогнулась. Могла бы так поступить и она? Нет, не смогла бы…
Бесконечные снежные равнины, небольшие, темнеющие у горизонта селения все мелькали, убегая назад, а поезд в стремительном движении выстукивал в беспрерывном беге колес: вперед… вперед!..
Слово это неустанно звучало в ее ушах, стучало в сердце, наполняло собой всю, а также и то существо, что жило уже внутри нее и время от времени давало знать о себе нежными настойчивыми толчками… Она положила руку на живот, чуть надавила его ладонью и под затрепетавшими пальцами сильнее ощутила эти толчки… Был бы Миша тут, она и его руку положила бы себе на живот — пусть и он почувствовал бы, как бьется в ней новая жизнь, их жизнь… Но Миша тут, вот его телеграмма… Как бы опасаясь, что она каким-то невероятным образом может исчезнуть, Мира быстро схватила ее со столика, поднесла к глазам, долго всматривалась в каждое слово, повторяя его губами. И вот ей уже слышится что-то новое в неумолчном беге колес:
«Люблю… целую… Миша…
Люблю… целую… Миша…»
Вот что теперь выстукивали колеса.
У нее закружилась голова, и она склонилась, почти упала на подушку.
3. В ресторане
Мужчины из восьмого купе — главбух крупного предприятия Лев Маркович Гнезин и молодой, двадцатишестилетний гидролог Василий Петров, или, как все его тут звали, Вася, — в вагоне-ресторане дожидались обеда. С ними был и знакомый Льва Марковича — заведующий сберегательной кассой Савелий Кузьмич. Заказ у них уже приняли, принесли пиво. Разливая его по стаканам, Лев Маркович, усмехаясь в огненно-рыжую бороду, сказал:
— Оказывается, собралось нас здесь трое холостяков! Что же, за вольное наше холостяцкое житье и предлагаю выпить! Как вы, Савелий Кузьмич?
— Совершенно согласен! — с готовностью отозвался тот.
— А вы, молодой человек?
— Видите ли, — вскинув свои белесые вихры, с легкой усмешкой ответил Вася, — до меня не совсем дошел смысл вашего тоста, Лев Маркович.
— Как не дошел? — удивился тот. — Я предлагаю выпить за нашу мужскую свободу, за то, чтоб никогда не быть в повиновении у женских юбок и детских пеленок, ясно?
— Яснее ясного! — подтвердил Савелий Кузьмич.
— Ясно-то ясно, — сказал Вася, — но не поторопились ли вы с зачислением меня в свою компанию?
— А что, — вскинулся Лев Маркович, — и вы совершили уже роковую ошибку, Вася? Вы женаты?
— Нет, пока не женат.
— Так что же, — с облегчением вздохнул Лев Маркович, — значит, вы такой же холостяк, как и я, как Савелий Кузьмич.
— Возможно, однако с небольшим оттенком, — сказал Вася.
— Каким?
— У меня все же есть еще некоторые шансы когда-нибудь перестать быть холостяком, а у вас их, по-видимому, нет…
— Но именно за это, — поднял свой стакан Лев Маркович, — я и предлагаю выпить — за отсутствие шансов! Как вы, Савелий Кузьмич?
— Совершенно с вами согласен! — поднял тот свой стакан.
— А я все же выпью за те шансы, которые у меня еще есть, — сказал Вася.
Выпив, Лев Маркович смахнул пену с усов и, обращаясь к Петрову, сказал:
— Вы меня извините, Вася, но коль вы еще ищете шансы, то ищете, как я погляжу, не там, где следует.
— Как — не там?
— Сейчас поясню. Вот едем мы с вами несколько дней в одном купе. Мне вообще не повезло. Я со своим отношением к женщинам, детям и всему подобному угодил, видите ли, в одно купе с беременной женщиной, которая того и гляди рассыплется в дороге…
— Да, Лев Маркович, — усмехнулся Вася, — вам крупно не повезло. А что, начальник поезда все обещает?
— Был я у него и сегодня. «Как только что-нибудь освободится…» — говорит… Но это — одно дело. А вы все же, скажу я вам, очень странный молодой человек.
— Чем же?
— Чем? — Лев Маркович повернулся к Савелию Кузьмичу, с которым сидел рядом, и ему, а не Васе стал отвечать на вопрос, который задал тот: — Понимаете ли, Савелий Кузьмич, с нами в одном купе едут две женщины, я вам уже о них рассказывал. Одна беременная, на сносях. Не знаю, в этих делах я мало компетентен, — возможно, в нормальном состоянии она и приятная женщина. Но теперь — бочка бочкой, лицо в пятнах, страх божий! А этот молодой человек, видите ли, усиленнейшим образом за ней ухаживает. Не успеет она еще высказать пожелание, он уже его выполняет! А напротив беременной едет другая женщина — Зинаида Семеновна. Что вам сказать, таких вы можете увидеть в журнале мод, и только на первой странице! К ней паломничество из других вагонов, ее забирают на целые дни. А для нашего Васи она как бы не существует вовсе. Он и не смотрит в ее сторону…