— Так ведь все шло хорошо! Он даже в любви ей объяснился, понимаете, в любви…
— Ну, и…
— Ну, и тут же на попятный! Она ждет его… Ждет день, второй, третий, а он… Он придумывает отговорки и дрыхнет дома…
— На то он и Обломов, — сказала Мира, с интересом разглядывая Васю: до чего книга его задела!
— А Ольга, — не успокаивался он, — не выдержала, сама к нему приехала. Это же понимать надо — сама приехала, — а он? Байбак!
Вася в сердцах бросил книгу к себе на полку.
— Ну его…
— А вы дальше, дальше читайте, — сказала Мира.
— А что дальше? — ответил он. — Уж если Ольга с ее любовью не расшевелила его, он таким и подохнет…
— Но Ольга…
— А что Ольга?
— О, ей еще многое предстоит!
— Да? — спросил он и тут же спохватился: — Извините, Мира Ефимовна, я вам, наверное, помешал? Дочитал, знаете, до этого места, и такая досада взяла… Надо было с кем-то поделиться. Извините! — сказал Вася и направился в коридор.
— Вы мне ничуть не мешаете, — сказала Мира, — читайте здесь. Я ведь ничего не делаю. Только думаю.
Вася присел на краешек полки.
— А о чем вы думаете, Мира Ефимовна, можно знать?
— О разном, Вася. В дороге думается хорошо.
— Это верно, я по себе это знаю, — согласился он.
— О чем же вы думаете, Вася?
— Тоже о разном.
— Все же?
— Вот читаю и думаю: Обломовы в наше время невозможны, а Ольги? Такие женщины, как Ольга, у нас есть?
— Думаю, что есть, — сказала Мира. — Они, конечно, во многом отличны от той — время-то другое, — но достоинства Ольги — жажда жизни, тяга к прекрасному, энергия, стремление и способность к действию — все это теперь присуще женщинам гораздо в большей мере, чем тогда…
Вася молча слушал, не сводя глаз с собеседницы.
— Почему вы смотрите так на меня? — смутилась Мира.
— Простите, Мира Ефимовна, вот слушаю вас и думаю: многое и в вас от Ольги…
— Что вы, какая из меня Ольга! — усмехнулась она и, чтоб отвлечь разговор от себя, спросила: — А вы, Вася, свою Ольгу уже нашли?
— Нет.
— Почему?
— Не вижу я что-то вокруг себя никаких Ольг…
— А кого видите?
Вася задумался.
— Вот вы только что говорили, — сказал он, — о достоинствах Ольги — ее энергии; стремлении и способности к действию и прочее. Но было в ней еще кое-что, и Гончаров подчеркивает это: мягкость, красота, нежность. Помните, характеристику Ольги он завершает тремя словами: «Словом, она женщина». А вот девушкам, понижаете, тем девушкам, которых знаю я, этой самой женственности как раз и не хватает. Чересчур много мальчишества на себя напускают. И прически, и брюки, и папиросы! К чему? Это меня отталкивает. В девушках я ищу то, чего мне самому, может быть, не хватает, — мягкости, нежности…
— Плохо ищете, — заметила Мира. — Правда, и в этом, пожалуй, вы правы — наши девушки, женщины часто почему-то прячутся под каким-то напускным мальчишеством, как бы стыдясь своей женственности. Но она есть, и надо уметь ее разглядеть.
— Значит, не умею, — сказал Вася.
— Вот возьмите нашу Зиночку…
— Зинаиду Семеновну?
— Да.
— И что еще можно увидеть в ней, кроме того, что сразу бросается в глаза? — спросил Вася.
— Не думайте, она вовсе не такая, как может показаться с первого взгляда. Чего-то она в жизни ищет, пока не находит и от этого страдает…
— Поверьте мне, — горячо возразил Вася, — ничуть она не страдает. А то, что ищет, находит: вчера Вадим Петрович, сегодня Эрнест Валерьянович, завтра…
— Не говорите, Вася, вы не все знаете.
— А я и не хочу знать! Я лучше опять к Ольге… — Он схватил книгу с полки и вышел в коридор.
Зинаида Семеновна снова поздно вернулась в купе.
Плюхнувшись на постель, откинула голову к стенке и прошептала:
— Если б вы знали, как все это мне надоело…
От нее, как и вчера, пахло коньяком.
— Что вам надоело? — спросила Мира.
— Все, все… Знали бы вы, как я устала… Одно и то же… Одно и то же… Вчера один вагон, сегодня другой… Вчера одни люди, сегодня другие… Но все то же: карты, коньяк, пошлые комплименты… О, как все это мне надоело…
— Ну, а как Эрнест Валерьянович? С виду довольно интересный человек.
— Интересный? — Зинаида Семеновна нахмурилась. — Такой же, как все…
— Но он, надеюсь, не предлагал вам, как Вадим Петрович, выходить за него замуж?
— Хуже.
— Что — хуже?
— Он предложил мне сойти в Хабаровске и остаться на пару недель…
— С ним?
— Да.
— А жена?
— Жена, научный работник, в длительной командировке…