Не знаю, почувствовали ли солдаты хоть что-то. Если среди них не было магов (а магов не было – это я бы заметил) – отчаянный призыв о помощи лишь скользнул порывом ветра по плохо выбритым щекам. А вот я… Я получил сполна.
Эльфийский Зов мало походил на тот вопль, который удался вашему покорному слуге. Тонкий. Изящный. Ажурный и хрупкий, как сплетение покрытых инеем веток. Не менее властный, чем мой, но… Во мне кричала кровь, в эльфке – разум[7]. Я задыхался, разрывая на клочки душу, она… Она всего лишь творила волшбу. Последнюю в своей жизни, но такую… бесстрастную. И это можно было понять: у эльфки просто не осталось сил. Даже на то, чтобы любить или ненавидеть…
Мне почудилось, что в холодном воздухе разлился аромат цветущего яблоневого сада. Нити волшбы незримыми лучами рванулись во все стороны, и стоило труда удержаться от рефлекторного желания уйти с их дороги. Метание по поляне выглядело бы странно, не находите? И всё же одному из лучей, пролетавшему рядом, я шепнул: «Пусть придёт… хоть кто-нибудь…»
Миг – и плотный ореол заклинания, окружившего эльфку, дрогнул и рассеялся, оставив тем, кто мог это почувствовать, лёгкое, светлое сожаление о мимолётном чуде…
– Ты бы поторопился, что ли… – угрюмый толкнул меня в плечо.
Поторопился? Ах, это… Я же должен кого-то убивать…
– И как прикажете? Голыми руками?
– Оружия не получишь, и не надейся, – отрезал капитан.
Я так и подумал. Кто же мне даст хоть завалящий ножик? Дураков нет. Рассчитывают, что сейчас устрою «злостное удушение»? Бр-р-р-р… Ещё чего. Да и не надо душить, можно шею сломать…
Декорации, на фоне которых мне предстояло умирать, не располагали к патетическим предсмертным речам. Вообще ни к чему не располагали. Плешь посреди леса, отороченная черноствольными соснами и увядшими в отчаянной мольбе ржаво-серыми кистями можжевельника. Выпавший снег втоптан людьми и лошадьми в бурый ковёр подгнившей травы и бледного мха. Клочок бесцветного неба над головой. Тоскливая картина. Впрочем, если закончить жизнь, то почему бы и не здесь? По крайней мере, селяне набредут на труп и похоронят, честь по чести – на большее и не надеюсь…
Я двинулся к эльфке, задумчиво перебирая в мыслях свои возможные действия. Ничего разумного в голову не приходило. Либо убить, либо… получить удар в спину: за мной по пятам следовали конвоиры. Блондин – слева, угрюмый – справа. И оба вытащили свои мечи из ножен. Я такой страшный? Никогда бы не подумал…
Когда до эльфки мне оставалось сделать лишь десяток шагов, серая тень качнулась в морозном воздухе, преграждая путь.
Девушка? Женщина? Возраст определению не поддавался. Болезненно-худая, бледная, как… как смерть. Черты лица резкие, даже острые, но странно очаровательные. Глаза… Наверное, серые: так блестят, что затмевают любой цвет сиянием гнева. Длинная, толстая коса взметнулась над прямыми плечами жемчужной змеёй. Одежда какая-то… старомодная, что ли. Сейчас такую редко встретишь: отложной воротник камзола слишком большой – свисает, как тряпка, рукава с таким разрезом, что острые локотки девушки, затянутые в пепельно-серое полупрозрачное полотно, из них вываливаются, сам камзол – короткий до неприличия, выставляющий напоказ узкие бёдра фигуры, более подходящей мальчику, чем девочке. Длинные ноги упрятаны в узкие штаны и высокие, но вряд ли удобные сапоги: это вам не ленточные голенища форменной одежды моей знакомой йисини, а целые шматы жёсткой кожи. Откуда вообще такое чудо вылезло, из какой берлоги? И сколько зим оно проспало?
– Не двигаться! – хлестнул по ушам приказ, последовавший от неожиданно возникшей на поляне девицы.
Мы и не двигались. Мы стояли и смотрели, слегка ошарашенные. Даже – остолбеневшие.
– Что значит: «не двигаться»? – капитан опомнился первым.
– Вы не тронете эту женщину и пальцем, – со спокойной угрозой в голосе разъяснила девица.
Откуда она взялась? Возникла прямо из воздуха… Из воздуха?! Нет, я не верю…
«Ты второй раз совершил одну и ту же ошибку…» – подсказала Мантия.
Какую?
«Превратил Зов в Вызывание …»
Но я же ничего не делал!
«Шлейф всегда хранит след твоей Сущности…»
И что с того?
«У тебя появился удачный опыт… И твоя Сущность впитала его…»
Всё равно, не понимаю…
«От Зова не было бы никакого толку – рядом нет никого стоящего… Ты, осознанно или нет, изменил чары эльфки…»
На таком расстоянии?
«Глупый…» – хихикнула Мантия и замолчала, а я снова уставился на вызванную.
Кто же ответил мне на сей раз? Точнее, кто ответил эльфке – звала —то она… Эта девица на представителя расы листоухих не похожа. Но и на человека, в полном смысле этого слова, не тянет. Что-то в ней странное есть… А впрочем, к чему эти рассуждения? Она пришла на помощь? Да. Так примем её услуги с распростёртыми объятиями!
Я подмигнул воинственно настроенной пришелице и, чуть ли не одними губами, спросил:
– Возьмёшь среднюю линию, g’haya[8]?
Она моргнула. Сузила глаза, подарив мне изучающий взгляд. Мгновение – и маленький рот расцвел хищной улыбкой:
– О чём речь?
И события пустились вскачь.
Девица оттолкнулась от земли, как от натянутой тетивы, и не хуже стрелы взмыла над нашими головами, проделав в воздухе изумительной красоты кувырок. Впрочем, мне некогда было восхищаться ловкостью: как только серая тень покинула земную твердь, угрюмый солдат, стоявший сзади и чуть справа, подался вперёд, почти поравнявшись со мной, словно надеясь достать девицу ещё в самом начале полёта. А я… Я метнулся назад, пальцами цепляясь за предплечье руки, в которой подрагивал меч. Пока угрюмый осознавал, что происходит, ваш покорный слуга, краем глаза отметив, что блондин взмахнул оружием где-то вверху, подстроился под ритм движения правого конвоира и потащил руку солдата влево. Вонзая меч прямо в бок блондину. Тот хлопнул ресницами, растерянно перевёл взгляд в нашу сторону, а мой правый локоть уже летел в лицо угрюмому. Похоже, удалось сломать нос…
Пару мгновений, в течение которых угрюмый старался справиться с болью и выдернуть меч из рёбер своего сослуживца, я употребил на то, чтобы, рухнув на одно колено, подобрать клинок, выпавший из пальцев блондина, и нанести оставшемуся в относительной неприкосновенности противнику удар. Снизу. Под полы расшитой сталью куртки. Куда-то между ног, если быть точным.
Угрюмый взвыл, но я уже откатился в сторону, избегая слепых взмахов клинка…
Со своими «врагами» мне удалось разобраться достаточно быстро. Но девица… Девица была ещё быстрее. Когда я обернулся, чтобы посмотреть, как обстоят дела с другими членами отряда, моему взгляду предстали два трупа, в неудобных позах лежащие на притоптанном снегу.
Фрэлл, я совсем забыл! Арбалетчик… Вот сейчас получу в спину…
Но он тоже был мёртв. Девица не успела бы до него добраться… Тогда – кто?
Неожиданная помощница оценивающе взглянула на результат моих усилий и кивнула:
– Неплохо. Стиль есть.
Я хотел спросить, кто она такая, но девица поспешила к той, ради кого, собственно, и затевалась вся эта свистопляска. Одним быстрым движением разорвав путы эльфки, воительница бережно взяла её под локоть:
– Как ты, милая?
– Благодарю тебя… g’haya, – эльфка тряхнула головой, сбрасывая капюшон, и я… до боли сжал кулак.
Это лицо я никогда не забуду. Полускрытое локонами цвета старой бронзы, оно ещё хранило следы шрамов. Невозможно-тёмные – глубже всякой морской пучины – глаза встретились с моими…
Если бы я знал… Если бы я знал… Я бы придушил тебя, lohassy!
Мантия надрывается от хохота.
Чего ржёшь?
«Ты восхитительно везуч…»
Да уж, так везёт только дуракам…
«Ещё – пьяницам… А ты у нас кто?…»
Лучше бы был пьяницей! Не могла сказать… Ты же знала, поганка!
«Я не считаю себя вправе давить благородные порывы твоей души…»
Ах, благородные? Ну, я тебе…
7
«…Процедура поиска среди мириад существ того, кто в данный момент времени способен оказать существенное влияние на течение событий, как вы уже знаете, именуется Зовом. Подробно о механике Призывания и Вызывания, а также об их отличиях писали многие достойные теоретики и практики, мы же ставим себе совсем иную цель: не научиться, а понять… При всей кажущейся похожести, Зов Создания и Зов Сущности – действия, протекающие по совершенно разным законам. Создание зовёт, используя механику вмешательства в Пространство, механику построения искусственных и противных Природе конструкций – то есть, пользуется чарами. Сущность же не стремится изменять. Сущность сливается с Пространством и Временем, что гораздо сложнее, чем возвести хрупкие мостки волшбы, и требует куда более глубокого проникновения в самоё себя: не каждый может выдержать собственный взгляд…» («Создания и Сущности. Сравнительное описание», Большая Библиотека Дома Дремлющих, Архив; на титульном листе надпись: «Да будет отвечено вопрошающему»)
8
g’haya – дословно, «подруга». Так именовали воительниц, наравне сражавшихся рядом с мужчинами в битвах Долгой Войны.