Поспешил на помощь женщине, оказавшейся в затруднительном положении. М-да, в положении… Потом четверть часа раскаивался в содеянном, поскольку опознал в спасённой одного из своих врагов.
Поговорил с сестрой, которая по-семейному оказала любезность, прикрыв мою многострадальную спину. Разговор оказался не только познавательным в плане прошлого, но и заставил задуматься о будущем. Во-первых, придётся разбираться с Лэни: что же придумать, чтобы подобрать ключик к её сердцу?… Во-вторых, мёртвым грузом на плечах висит шадд’а-раф с его жгучим желанием присягнуть на верность Дому. А я даже видеть этого старого кота не могу… Ох, чувствую: переступлю через себя и не единожды… Впрочем, всё это – чепуха. Хлопоты, не стоящие долгих приготовлений. Но зачем я должен посетить Дом?… В груди неприятно похолодело. Магрит имеет виды на меня? Уже страшно. А если не она, а… кто-то другой? Ещё страшнее становится. Не хочу возвращаться, но… Это предложение из разряда тех, которые невозможно отклонить. Значит, у меня осталось совсем немного времени… Успею ли сделать всё, что должен? Да и что я должен, и кому? Ох, мысли путаются…
Эльфка, опять же. Со своим смехом и величанием меня «творцом». Рассказать кому – не поверят…
Пожалуй, и не буду рассказывать. И её попрошу молчать. Мало ли что…
Барахтаясь в Море Размышлений, я не сразу уловил аппетитные запахи с кухни. А когда уловил – подскочил на постели и кубарем скатился по лестнице, пока чудесно пахнущую рыбу не съели без меня…
Вся компания уже восседала за кухонным столом. Эльфка, в простом деревенском платье (наверняка, снова Рина постаралась) выглядящая мило и уютно. Гизариус, не сводящий с неё взгляда учёного, стоящего на пороге великого открытия. Мин, лениво ковыряющая вилкой выщербленную деревянную поверхность. Лосось – истекающая соком тушка на длинном противне – готов принять свою незавидную участь: исчезнуть в умильно урчащих животах. Не знаю, как все остальные, а я успел проголодаться и переволноваться так, что даже начал забывать о голоде. Впрочем, поймав ноздрями манящий дух запечённой рыбы, скоренько удалось вспомнить об одной из самых насущных потребностей – потребности вкусно и сытно поесть…
Я уселся за стол и вопросительно взглянул на доктора. В смысле: «Приступим?» Гизариус, хоть и был увлечён мечтами о совсем иных сферах существования, возражать не стал и занёс нож над лососем. Молчаливым согласием всех присутствующих разделка рыбы была доверена именно доктору, как человеку, сведущему в устройстве тел.
Ваш покорный слуга проглотил слюну, уговаривая желудок потерпеть ещё пару мгновений, и…
Звука удара мы не услышали, как не услышали и свистящего полёта стрелы. Но все сразу поняли: что-то произошло. Неуловимо изменился даже воздух: ранее наполненный только предвкушением обильной трапезы, сейчас он зазвенел от напряжения.
Доктор растерянно переводил взгляд с одной из наших гостий на другую. И посмотреть было, на что!
Мин подобралась, как шадда перед прыжком, стальные глаза искали только одно – цель. Эльфка… Эльфка выпрямилась так, словно позвоночник в мгновение ока стал раскалённым стержнем, а тёмно-бирюзовый взгляд утратил все оттенки чувств, кроме убийственного спокойствия в ожидании атаки.
Минута прошла в гробовом молчании, а потом…
Со двора донеслось певучее:
– Преступившая! Не прячься за стенами чужого дома! Или ты хочешь взвалить тяжесть своего греха на плечи людей?
Я едва заметил движение – так быстро эльфка метнулась к двери. Пришлось уныло вздохнуть, откладывая свидание с лососем, и, вслед за Мин и доктором, поспешить на свежий воздух. Туда, где разыгрывалась нешуточная драма.
Посреди двора стоял эльф. Самый натуральный, без мороков и иной маскировки. Собственно говоря, появление листоухого в этих краях, если и считалось редчайшим событием, то после несостоявшейся казни эльфки расценивалось мной, как закономерное совпадение. Хуже было другое: я знаком с этим эльфом. Как там бишь, его называл младший родственник? Кэл?…
Лиловые глаза полыхают гневом. Таким жарким, что я невольно удивился: и как снег под этим взглядом не закипает?… Серебристые пряди волос свободно падают на плечи: ни заколок, ни шнурков. Странно… Что-то напоминает… Одежда – даже в наступающих сумерках – слепит глаза своей белизной: от мягких сапожек, отороченных мехом, до последнего ремешка на куртке и длинного свёртка за спиной, перетянутого шёлковыми шнурами – нигде ни единого пятнышка. Ай-вэй, как дурно! Этот парень собирается…
– Я пришёл за отмщением! Примешь ли ты вызов vyenna’h-ry[12]? – в голосе эльфа звучали нотки напряжённого ожидания.
Vyenna’h-ry? «Чистый поединок»? Да, надо было сразу догадаться – достаточно взглянуть на стрелу, вонзившуюся в дверь докторского дома. Белее снега: и древко, и оперение, и (могу спорить, на что угодно) наконечник. Он, кстати, изготавливается из очень специфического материала… Кости того, за чью смерть и требуют возмездия. Очень серьёзная традиция. Очень. А если дела становятся официально-скучными, меня неудержимо тянет пошутить…
– Одумайся, Кэл! – строго, но очень спокойно ответила эльфка. – Не делай то, о чём будут скорбеть твои близкие!
– Я получил их благословение, не волнуйся! – тонкие губы язвительно дрогнули.
– Получил? – эльфка слегка удивилась: похоже, она была слишком хорошо знакома с упомянутыми родичами, чтобы поверить в столь безрассудный поступок с их стороны.
Безрассудный… Почему мне так кажется? Да, vyenna’h-ry обычно заканчивается кровью, но далеко не всегда – гибелью кого-то из поединщиков… Или… Эльфка чувствует дыхание смерти? Только не это…
– Я жду, Преступившая! – Кэл сузил глаза. Костяшки изящных пальцев, сжимающих плечи длинного лука, начали наливаться синевой.
Эльфка медлила. Смотрела на бросившего вызов, но никак не могла найти верные слова для ответа – мне с моего места были хорошо видны её лицо и лицо Мин. Глаза воительницы меня и поразили: совсем недавно полыхавшие огнём, они словно потухли. Омертвели. Девица наблюдала за происходящим с отрешённостью отшельника, далёкого от мирских забот. Понимающего, что близится буря, и признающего своё бессилие перед ней. Вот это самая покорность судьбе меня и взбесила…
Ах, так? Нет, Слепая Пряха, ты слишком рано решила закончить этот фрагмент Гобелена! Все смирились и опустили руки? Хорошо. Но у меня есть на этот счёт своё мнение. Пусть глупое и ошибочное, но – своё.
Дважды за сегодняшний день я беспрекословно исполнял прихоти Судьбы. Дважды оказывался на Пороге – без надежды на спасение. Дважды выходил из воды твоих объятий, стерва… Нет, не сухим. Увы. Но на этот – третий – раз я не буду ждать, пока всё решится само собой. Надоело.
Пришло время доиграть прерванную партию. Появление Кэла – случайное или нет – пришлось как нельзя кстати. Я не любитель драк, но, пожалуй… Иногда только близкий контакт с противником позволяет понять самого себя. Понять и принять. А мне так не достаёт именно понимания…
Ваш покорный слуга вернулся к двери и протянул руку к древку стрелы. Тонкие иглы уз крови кольнули подушечки моих пальцев. Разумеется, «глашатай» создаётся с использованием магии, поскольку должен возвестить о причине мести… Невидимые крючки, удерживающие наконечник стрелы в дверной доске, печально вздохнули, втягиваясь в белую кость: приручить «глашатая» может только тот, кто способен принять вызов, но в моём случае некоторые правила не работают. К сожалению… Я дёрнул древко, вытаскивая стрелу из двери.
Глухой «чпок» заставил эльфку обернуться. Бирюза глаз испуганно спросила: «Зачем?…», но я лишь усмехнулся своим мыслям. Усмехнулся, спустился по ступенькам террасы и прошёл по двору, останавливаясь в пяти шагах от насторожившегося эльфа.
– И кто только учил тебя хорошим манерам, lohassy? – начинаю. Тоном уставшего от детских выходок старика. – Пришёл в чужой дом, попортил дверь… А из-за чего, спрашивается? Из-за нелепого желания умереть раньше срока… И ведь вроде не маленький, а творишь непотребство, свойственное капризному ребёнку…
12
vyenna’h-ry – широко известная, но крайне редко применяющаяся разновидность отмщения, практикуется в среде эльфийских кланов. Для того, чтобы пригласить противника на «чистый поединок» – то есть, поединок духа и тела, а не заклинаний и иных искусственных уловок – необходимо иметь веские основания. В частности – смерть близкого. Однако эта смерть должна восприниматься бросающим вызов, как событие необычайной важности и чрезвычайно тягостных последствий, в противном случае ему просто не удастся вложить свой «вызов» в стрелу-глашатая vyenna’h-ry. Поскольку для создания такой стрелы необходимо нарушить целостность телесного облика (изъять необходимую кость), эльфы весьма редко находят в себе силы для объявления «чистого поединка».