— Ой, какая прелесть! Продаете или покупаете?
— Покупаю.
— Мне бы такую… — вздохнула женщина. — У племянницы свадьба, не знаю, что подарить.
— У меня как раз с деньгами трудно, — соврала Юна, — могу уступить.
С Татьяной Семеновной — так звали женщину — Юна встретилась через полчаса, когда та принесла деньги за кофточку, и разговор о памятнике завязался у них естественно и просто. Татьяна Семеновна дала Юне телефон какого-то Олежека, чтобы та позвонила от ее имени, а уж Олежек парень золотой, он во всем поможет Юне, никаких забот у нее с памятником не будет.
— По-моему, он любит красивых женщин, — хохотнула Татьяна Семеновна, — а ты очень даже пикантная.
Юна поморщилась.
— Да ты не кривись, не кривись, — смеялась Татьяна Семеновна, — Олежек парень замечательный!
Два дня Юна никак не могла пересилить себя, чтобы набрать номер неведомого Олежека, — почему-то тот казался ей то помятым от алкоголя стариканом, то дешевым пижоном, одетым во все заграничное и ничего за душой не имеющим. Наконец она все же позвонила: из-за свекрови страдает, из-за той идет на унижение!
Разговор с Олежеком был по-деловому короток. Татьяну Семеновну Олежек помнил (да и как ее забыть, такую энергичную женщину, такую компанейскую, «свою в доску»), помочь ее подруге был готов, но, чтобы помочь, надо знать точно: какой памятник нужен подруге Татьяны Семеновны? Из габбро? Из лабрадора? Или из другого какого-нибудь гранита?
— Честное слово, не знаю, — проговорила Юна. — А из чего можно сделать?
— Из всего, — сказал Олежек. — Главное, чтобы ваши желания совпадали с возможностями.
— Вы о деньгах?
— О них самых. Понимаю, что на Тадж-Махал ваших денег не хватит, но некоторую сумму иметь надо.
«Ну и Олежек! — удивилась про себя Юна. — Про индийский храм знает».
— А сколько надо? — спросила Юна.
— Ладно, приезжайте завтра к нам на участок, там поговорим.
— Вы думаете, я представляю, где ваш участок?
— Татьяна Семеновна расскажет. У нее спросите. Мне, извините, некогда объяснять, у меня гости, — не попрощавшись, Олежек положил трубку.
На следующий день, отпросившись с работы, Юна поехала на встречу с Олежеком.
Она не сразу его разыскала — пришлось пройти по участку. Кругом камни, камни, одни уже с надписями, другие — необработанные глыбы. На некоторых жирной масляной краской стоит огромная буква «П». Позже Юна узнала, что это означает — продано. Она была оглушена лязгом и шумом, доносившимся со всех сторон. Невольно прикрыла рот и нос от зеленоватой пыли, стоявшей столбом.
Взгляд Юны задержался на глыбе розового гранита, сердце екнуло: такой бы памятник маме… И тут же она одернула себя: нет, надо сперва с «мамулей» рассчитаться.
Подошла к мужчине средних лет с бородкой эспаньолкой, в рваном ватнике и старенькой вязаной адидаске, который смотрел на эту красноватую глыбу, как бы примериваясь к ней.
— Где мне найти Олежека?
Мужчина вскинул на нее неглупые карие глаза:
— Это я.
— Олежеку фанеру отстегнули, — осклабился сосед Олежека, тоже колдующий над глыбой розового гранита.
— Заткнись, Клюква! — цыкнул на него Олежек. — Мадам таких слов не знает.
— Ничего, узнает, — радостно загоготал Клюква, — если хочет, чтобы ее обслужили культурно.
Разговаривали Юна и Олежек, прогуливаясь по участку, и Олежек то и дело с жаргона переходил на словарь, выдававший в нем человека, знакомого не только с технологией изготовления надгробий.
Он объяснил Юне, что ему совсем не просто выполнить ее просьбу, что для провинции в Москве памятник заказать нельзя, но раз Юна подруга Татьяны Семеновны, то он, разумеется, приложит максимум усилий, чтобы все было сделано. Олежек говорил, а Юна гадала: «Кто он такой? Почему судьба привела его сюда?» Да, говорил между тем Олежек, он приложит максимум усилий, но не все зависит от простого каменотеса — ему тоже людей подзарядить надо, чтобы выполнить просьбу Юны.
— Я на все готова, — сказала Юна.
— На все никогда не надо быть готовым, — как-то двусмысленно улыбнулся Олежек. — Но к тому, что предстоят изрядные траты, — к этому будьте готовы.
К ним Юна готова не была, но поднатужилась, засела за статьи и вскоре тайком от Ивана накопила семьсот рублей, которых ей хватило на надгробие свекрови. Пришлось даже кое-что продать из своих вещей.