– Любопытно, – ответила Шина.
– Новые теории о человеческой расе.
– Держу пари, подобная работа его устраивает. – В ее голосе прозвучали нотки скорее издевки, нежели уважения. – Нельзя не получать удовольствия от работы над теориями эволюции, если считаешь себя полубогом.
– Это важная работа, – запротестовала Клер.
– Человеческая раса вполне могла бы обойтись без очередной книги о ней, написанной Кэлом Хьюардом, – отрезала Шина. – Это не так уж важно для будущего планеты, и прости меня, что ты нашла в нем самом, я тоже никогда не пойму. Ты ведь все еще хочешь вернуться к нему, я полагаю?
Клер кивнула.
– Тогда в чем дело? Почему ты не хочешь сказать ему об этом?
– Я не могу.
Клер Мэйси была, несомненно, женщиной с характером, и все же что-то останавливало ее, не позволяя объясниться с Кэлом Хьюардом. Она не могла зайти так далеко, хотя и говорила и всем своим существом давала понять, что готова сделать что угодно и начать все сначала, признав собственные ошибки.
– Я не могу, – повторила она, беспомощно глядя на Шину.
На обеде Кэл не появился, и его отсутствие погрузило всех в гнетущее состояние. Всех, кроме Элейн. Она предположила, что, вероятно, Кэл решил сделать побольше, с тем чтобы потом у него осталось свободное время. Ведь Клер остается еще на неделю.
– Не знаю, удобно ли… – начала было Клер, но Элейн и слушать ничего не желала.
Клер мрачнела каждый раз, когда видела пустующее место Кэла за столом, и Шина с Робом прилагали массу усилий, отвлекая ее вопросами и болтовней.
Роб проявлял недюжинное терпение, несмотря на то что все его предсказания сбывались с невероятной точностью.
Со стороны Кэла было бы великодушнее сказать Клер открытым текстом, что в своем доме он ее видеть больше не желает. Вместо этого он дал понять, что рад ее видеть – не своей гостьей, а гостьей его матери. Испытание обещало стать длительным и явилось результатом ошибки, которую допустила Шина. Это она разыскала Клер, привезла ее сюда, и сегодняшний вечер мог стать лишь тоскливым предшественником длинной вереницы подобных вечеров.
Шина не думала, что сможет продержаться долго, и не знала, как долго продержится Клер. Пока они смотрели телевизор, Клер оборачивалась на каждый звук. Вскоре Шина почувствовала, что ей нужна передышка, и, сославшись на необходимость обработать собранный материал, отправилась в библиотеку.
Зная, что Роб пойдет за ней, она даже не потрудилась достать блокнот, одарила белозубой улыбкой портрет Железного Короля и полюбовалась застекленными экспонатами на полочках.
Она вздохнула, подумав, что в последнее время заботилась только об этом – чтобы у Клер все образовалось. Одна неприятность громоздилась на другую, и, когда вошел Роб, она встретила его уже чуть ли не в слезах.
Он наклонился к ней:
– Невеселая будет неделька, если мне не изменяет мой дар предвидения.
– Ты был прав во всем. Что мы можем сделать?
– Отошли ее домой, – отрезал Роб.
– Но твоя мать хочет, чтобы она осталась.
– Не следует принимать во внимание слова Элейн. – Он говорил о ней так, будто Элейн была его неразумной младшей сестрой. Шина сразу же вспомнила, как слепо доверилась ей, когда та уверила ее, что Кэл все еще любит девушку на снимке, который хранил. С другой стороны, если не любит, зачем держит у себя фотографию?
– Не хотят они разговаривать! – взорвалась Шина. – Клер говорит, что она не может. Она может только сидеть и ждать, а так она до Кэла не достучится. Мне кажется, твой брат удостоит ее вниманием лишь в том случае, если она закатит истерику.
– С чего ты взяла, что удостоит? – возразил Роб.
– Не станешь же ты уверять меня в том, что он воспринимает ее лишь как гостью своей матери? В конце концов, она все-таки девушка, на которой он хотел жениться.
– Она девушка, на которой он не женился, – поправил ее Роб. – И возможно, она сама не подозревает, как крупно ей повезло.
– Если нет никакой надежды, – настаивала Шина, – почему он открытым текстом ей это не скажет? Ей было бы легче смириться.
– Разве он уже всячески не давал ей это понять?
– Да он просто трус, – вспыхнула она и тут же поняла, что звучит это, по крайней мере, нелепо. Какие бы недостатки ни были у Кэла Хьюарда, трусость не из их числа. – Он циник и эгоист. Он абстрагируется от неприятностей, замыкаясь в себе, и ему плевать на то, что из-за него кто-то там страдает.
Роб позволил себе напомнить: