Она перевернула страницу:
«Применять для улучшения памяти – чай из шалфея».
«При водянке – наперстянка и ракитник».
«От судорог – рассыпать серу под подушкой».
«Страдающим излишним весом…» рекомендовалось утром и вечером принимать по тридцать толченых семян крапивы.
Кэридвэн открыла и протянула ей следующую книгу. Записи в ней были также сделаны от руки.
«Для того чтобы ослабить муки безответной любви…» предлагалось выпить галлон свежей пахты, «что, без сомнений, отвлечет вас от грустных мыслей».
«Растопить ледяное сердце прекрасной девы».
– Это оно? – спросила Шина.
Кэридвэн кивнула с улыбкой. Шина быстро пробежала взглядом ингредиенты: одна унция черной шандры, мед, коричная выжимка… Длинный список напоминал невинный рецепт средства от кашля. Но первый же мужчина, увиденный прекрасной девой после употребления этого снадобья, чуть было не стал объектом ее вожделения.
– Все женщины в нашей семье обучались грамоте по этим книгам, – сказала Кэридвэн. – Их учили матери. И многие после себя свои записи оставили. Мой брат уехал в Эдинбург, где впоследствии стал доктором, проповедующим каноны традиционной медицины. И когда умерла наша бабушка, отец выбросил все книги.
Она бережно коснулась переплета одной из книг, словно это была ее старая любимая игрушка.
– А я подобрала их и сохранила, – закончила она. – Во многих из них заключена большая мудрость.
– Поэтому вас и зовут целительницей? Вы все узнали из этих книг?
Кэридвэн взглянула на свои костлявые руки и тихо промолвила:
– Рецепт – список пропорций компонентов, а травы – всего лишь растения. Это знает каждый. Но вот боль – это совсем иное. Я могу заставить ее уйти. Мой отец не верил в это до самой смерти, но вот мой брат верил всегда.
– Ваш брат? Доктор?
– И прекрасный доктор. В Девоне у него были большой дом и прислуга. Как-то я гостила у него. Конечно, я прилетела не на метле. Окажись сестра доктора ведьмой, и у него не осталось бы пациентов. Но я не ведьма, а целительница и боль могу прогнать, а иногда, – она печально улыбнулась, видимо о чем-то вспомнив, – иногда и от тоски вылечить.
– А ваш брат еще?..
– Он пошел во флот. В тот день, когда пропал их корабль, было очень холодно, хотя и лето было в самом разгаре, и солнце сияло ярко. Весь день я не могла согреть свои руки – они ужасно мерзли. – Она потерла руки так, будто они замерзали, и резко изменила тему разговора. – Анна Морган очень вас полюбила. Не сердитесь на девочку. А что до любовного эликсира, который она вам дала, то я была бы самой богатой женщиной на свете, имея подобное средство?
– Но ведь оно сработало! – воскликнула Шина, не успев остановить себя. – То есть нет, конечно нет. – Мимолетное физическое влечение. Но если считать смертельную усталость, проведенный на ногах день, плюс голодный желудок…
Кэридвэн перебила:
– Вы ведь выходите за Роба?
– Полагаю, что да.
– Но вам показалось, что мое снадобье заставило вас влюбиться в старшего Хьюарда?
– Я…
– Оно отлично вылечит бронхит, особенно если добавить немного рома, кстати, очень рекомендую. Но ничто не может заставить человека полюбить, если, конечно, он уже не влюблен.
Шина рассмеялась, скорее над самой собой; посмеяться было над чем.
– Я вам верю. Наверное, я просто запаниковала, поняв, что в молоко Анна подмешала неизвестное снадобье.
– Когда ваша с Робом свадьба?
– Ой, пока не знаю. Теперь, наверное, уже скоро.
Что-то в выражении лица Кэридвэн смутило Шину, что-то заставило перевести разговор в иное русло, прежде чем та собралась задать следующий вопрос:
– Вы не хотели бы рассказать мне об этих книгах и о ваших целительских способностях? Вышла бы неплохая статья.
Кэридвэн покачала головой:
– Способных людей и в наше время немало. А делать себе имя я не стремлюсь.
– Но разве вы его уже не сделали? Разве местный священник не поминает вас в своих проповедях каждое воскресенье? – Об этом говорила Клер в вечер своего приезда.
Кэридвэн кивнула:
– Рииз – проповедник Божьей милостью, когда им движет сила Господня. Жаль, что, когда речь заходит о выпивке, он становится марионеткой падших ангелов.
– Но сам считает вас исчадием ада?
– Я просто старуха, умеющая исцелять. Вот и все. Это дар, который передавался у нас из поколения в поколение. Только у женщин. Я последняя в роду, и дар этот уйдет вместе со мной.
Если это так, то это трагедия. И все лишь потому, что Кэридвэн не страдала тщеславием.
– Наверное, надо было и мне пойти в медицинскую школу, взять пример с брата. Думаю, многие женщины в моей семье были созданы для врачевания. Но медицина полагалась на науку и отрицала чудеса, косо взирая на таких, как мы.