— Если я лично мешаю вам работать, тогда я отказываюсь быть председателем. Выбирайте другого, — сказал он и сел.
Зал ответил ему глубоким молчанием.
— С тобой, Дани, мы горя не знаем, — пробасил вдруг сидевший в углу мужчина и после многозначительной паузы прибавил: — А вот с кооперативом…
Кое-кто засмеялся, несколько женщин закричали визгливыми голосами:
— Деньги!
— Нам не хватит хлеба!
Но Дани уже держал зал в руках. Людей словно подменили. Никто не заорал: «Пусть отказывается! Мы выберем другого председателя, который даст нам больше на трудодень!» И никто не напал на защищавшего его крестьянина. Правда — и Дани прекрасно видел это, — в клубе не было завсегдатаев трактира, пивших на деньги Лимпара и Макаи, но они составили бы здесь меньшинство. Как ни странно, он успокоился.
— У всех есть запасы хлеба, — громко произнес он и, указывая на одну еще продолжавшую вопить женщину, добавил: — И у вас, тетя Рози… Двадцать пять форинтов на трудодень — верные деньги, если мы выкопаем картошку и свеклу.
— Перво-наперво покажите нам деньги!
К этим словам присоединилось значительное большинство. Кто-то высказался, что люди готовы примириться с кооперативом, если поверят, что в дальнейшем им не придется работать бесплатно.
Дани обеими руками ухватился за последнюю мысль. Действительно, другого выхода у него не было, и он поставил на голосование вопрос: если кооператив завтра рассчитается с ними за то, что уже сделано, намерены ли они работать? Громкое «да» прозвучало в ответ. Только кто-то один, прячась за чужие спины, возразил:
— А чем кооператив рассчитается? У него нет ни гроша.
— Это не ваша забота, — сурово ответил Дани.
— А-а! Нечего нас баснями кормить!
— Сейчас я поеду в банк и попрошу аванс, — объявил Дани. — Но я требую, чтобы все сидящие в зале, все до единого, тотчас пошли на свекольное поле. Ведь теперь конец сентября, и каждая минута дорога, как майский дождь.
В банке он не получил денег. Управляющий сказал ему, что кредит дают только на капитальное строительство, а не на выплату трудодней. Дани попросил ссуду под урожай будущего года, но и в этом ему отказали.
Из банка он пошел в райком партии. Подымаясь по лестнице, он вспомнил, что сегодня у него не было ни крошки во рту, но, чтобы не упустить Драхоша, решил не тратить времени на еду.
Без денег он не мог вернуться домой — он знал это, — а если секретарь райкома захочет, деньги будут.
Драхош внимательно выслушал Дани, не сводя с него налитых кровью глаз, обведенных темными кругами. «Весной, когда создавали кооперативы, появилось сорок два председателя, — думал он, — и половина уже отсеялась. Выяснилось, что не всякий прекрасный середняк может быть хорошим председателем. Ведь кооператив отличается от единоличного хозяйства не только масштабом, но и качественно. А за короткий срок трудно всему научиться. Вот парень способный, энергичный, однако и он не сумел усидеть в председателях».
— Двадцать пять форинтов? — переспросил он Дани. — Цена восьми килограммов хлеба. У нас не болела бы голова, если бы во всех кооперативах-первогодках на трудодень вышло двадцать пять форинтов.
По лицу Дани промелькнула улыбка: значит, их кооператив не относится к числу худших.
— В нашей деревне двадцать пять форинтов не деньги, — сказал он.
— В вашей деревне ропщут не только на это. На вас, приятель, поступила жалоба.
— Какая? — спокойно спросил Дани.
— Люди не довольны руководством. Оно, мол, не в состоянии поддерживать дисциплину.
— Дисциплины действительно нет. Поэтому я и приехал сюда. Без аванса народ отказывается работать.
— Отказывается работать? То есть бастует?
— Можно и так сказать.
— Как вы могли допустить такое? — потеряв терпение, воскликнул Драхош.
— На то много причин, товарищ Драхош. Второпях их не перечислишь. Надо знать, какая сложная сеть самых разнообразных интересов оплела нашу деревню… Об этом позже можем поговорить. Выясним, кто за все отвечает, я один или, очевидно, и другие тоже… Но теперь самое главное — получить кредит.
— Нет кредита! — сердито ответил Драхош.
— А разве есть такой приказ?
— Какой?
— Давать кредит только на капитальное строительство.
— Такого приказа нет. Но мы выучились на ошибках, допущенных до пятьдесят шестого года. Тогда беда заключалась в том, что мы засыпали кооперативы деньгами, избаловали их и не научили стоять на собственных ногах. Так плохие родители, вместо того чтобы научить детей выполнять домашние задания, готовят за них уроки. У нас был кооператив, все имущество которого оценивалось в полмиллиона форинтов, а его задолженность банку дошла до семнадцати миллионов. Мы простили ему долг, что еще оставалось делать? Сельскохозяйственный кооператив не продашь с молотка.