— Я пришел к выводу, что у хвоста происхождение чисто психиатрическое, — провозгласил психоаналитик. — Уверен, что его можно излечить без особого труда.
— А кто вам сказал, что я хочу от него лечиться? — злобно огрызнулся дьявол.
— Никто не говорил, — отвечал ученый муж безмятежным тоном. — Но вы об этом подумывали и пытались подавить в себе такую мысль. По вашему собственному признанию, вы ярко выраженный "вуайер" ("Посвященный"), — неудобств такой позиции я коснусь несколько позднее. По крайней мере, вы видели то, что считается нормальным, хорошо сложенным мужчиной, и без сомнения хотели бы уследить за модой.
— Да я и так превесело провожу время, — сказал дьявол, к тому времени окончательно ушедший в глухую защиту.
Психоаналитик разрешил себе раздвинуть губы в улыбке недоверчивой и в то же время жалостливой.
— Дорогая, — обратился он к жене, — я вынужден просить тебя оставить нас вдвоем. Доверительность этих искалеченных и злосчастных душ священна.
Ангелица без промедления вышла, тихонько закрыв за собой дверь. Аналитик уселся у изголовья шезлонга, на котором возлежал неудачливый дьявол.
— Значит, по-вашему, превесело проводите время? — переспросил он самым медоточивым тоном, какой только можно вообразить.
— Превесело, — вызывающе ответил враг человеческий. — И больше того, очень скоро стану проводить еще веселее.
— Конечно, у меня всего лишь гипотеза, — проговорил аналитик. — На столь ранней стадии анализа трудно ожидать чего-нибудь более весомого. Но, по моему мнению, то, что вы называете веселым времяпрепровождением, на самом деле всего лишь маска весьма глубокого нарушения психики. Отчетливо выражены психологические симптомы. Вы возмутительно растолстели, и подозреваю, что это обстоятельство, в свою очередь, дает осложнение на сердце.
— А действительно, временами у меня бывает одышка, — обеспокоился дьявол.
— Вы не против указать свой возраст? — сказал аналитик.
— Три тысячи четыреста сорок, — ответил дьявол.
— На вид я бы дал вам, по крайней мере, на тысячу лет больше, — заявил аналитик. — А впрочем, я не претендую на непогрешимость. Ясно одно: вы плохо приспособились к своему первоначальному окружению, иначе не решились бы на побег. А теперь пытаетесь совершить побег от анализа. Потому что он угрожает роскошному вашему хвосту. Сознанием-то вы понимаете, что это чудовищное уродство, но не желаете принять это к сведению.
— Прямо не знаю, — неопределенно промямлил враг рода человеческого.
— Нет, знаете, просто цепляетесь за него как за свою дьявольщину — за инфернальную отметину, — возразил аналитик сурово. — А к чему сводится эта самая распрекрасная дьявольщина? Она, полагаю, всего лишь протест, порожденный чувством непричастности, которое запросто может восходить к тому самому моменту, когда вы стали дьяволом. Даже у людей, и то родовая травма не обходится без последствий. Насколько же хуже уродиться нищим, никому не нужным дьяволом!
Злополучный враг рода человеческого заерзал, задергал бесчисленные свои подбородки и вообще стал всячески выказывать озабоченность. Тогда аналитик вбил последний гвоздь, перечислив приступы депрессии, беспричинные страхи, чувство вины, комплекс неполноценности, периоды бессонницы, неупорядоченные приемы пищи, чревоугодие, психосоматические болевые ощущения. В конце концов бедняга дьявол форменным образом чуть ли не на коленях умолял подвергнуть его психоанализу; об одном просил — назначить ему и дополнительные сеансы лечения, чтоб быстрее подействовало.
Психоаналитик охотно пошел навстречу. Жену с детьми отправил на все лето на курорт, а сам сутками напролет работал над сложным своим больным. Еще до возвращения ангелицы неузнаваемо преображенный дьявол покинул кров аналитика, одетый в жемчужно-серый костюм, сам бесхвостый, сравнительно стройный и с живым умом. Вскоре после того он обручился с некоей миссис Шлягер — вдовой, в свое время тоже побывавшей в сложных больных.
Дьявол ходил в гости к своему благодетелю, подкидывал на коленях его детишек, извинялся перед хозяйкой за все причиненные ей неудобства. Хозяйка радостно простила: в конце концов, дурные его поступки были вызваны неуправляемыми импульсами да к тому же познакомили ее с супругом, так что бывшего дьявола она теперь считала членом семьи. Бывший дьявол бывал-таки немножечко занудлив, когда пересказывал в обществе свою историю болезни, но это как раз характерно для всех, кому пошел на пользу психоанализ. В конце концов бывший дьявол подался на Уолл-стрит, где настолько преуспел, что благодетелю своему вскоре подарил первоклассную клинику.