Какая удача, подумала я, сказав вслух, что я совершенно не против. Он видно забыл, что я просила, чтобы он был моим тренером. Ну ладно. По крайней мере, я вошла в историю, как девушка, которая упала в первый же день от того, что слишком возбудила старого мерина. Главное, он меня запомнил. Сейчас, когда мы шли рядом, а старенький Лендровер остался позади, его обаяние вновь возымело силу. Мы не спеша подошли к гостинице.
— Переодевайтесь, я отнесу сумки домой и приду на плац.
— Вы здесь живете? — спросила я.
— Да. Очень удобно, работа рядом, всегда могу сам позаниматься и кого-то заменить.
Я оглядела унылое трехэтажное здание гостиницы. Вокруг ничего нет, только лес и лошади. Пятьдесят километров от Москвы. Ни тусовочных мест, ни ресторанов с кафешками. Чем занимается этот красавчик вечерами?
— Здесь, наверно, скучно, — заметила я.
— Мне не бывает скучно, — несколько резковато ответил он.
Пока я обдумывала, что будет удобно после тренировки заходить к нему и заниматься сексом, он снова повернулся ко мне.
— Вы рысью уже ездили?
— Если это можно так назвать.
Кирилл внимательно посмотрел на меня:
— Не получилось?
— Ну, мы ... я как-то не попала в ритм, — мне показалось, что я покраснела, вспомнив, сколько раз я стукнулась об седло.
У Мажорки жесткая рысь. Давайте сегодня возьмем Булочку. Вам будет полегче.
Мажорка, Булочка, да он обожает лошадей и кажется равнодушным к женщинам.
Пребывая в легком смятении, я переоделась, сделала высокий хвост, улыбнулась своему отражению в зеркале, жалея, что не могу увидеть себя в полный рост. Хотелось взглянуть, насколько сексуально сидят на мне бриджи. Маечку я выбрала красную, в обтяжку, с большим вырезом, рассчитывая соблазнить Кирилла. Только вот что я буду делать, если он вдруг предложит мне прокатиться в своем старом Лендровере? Я даже не смогу познакомить его с друзьями. А что скажет Элька? Придется встречаться только на конюшне. Быстренько занялись любовью, и я уехала в свой мир.
Мы встретились по дороге на плац, Кирилл вел грязно-белую унылую лошадку, чьи родители явно не были породистыми. Он снова был в борцовке, на этот раз в белой, подчеркивающей его коричневый загар, и в темно-зеленых бриджах. Мое сердце сладко сжалось. Белая борцовка самая подходящая одежда для конюшни.
— Как вам Булочка?
— Выглядит не очень, — разочарованно заметила я, подумав, что фотки с этим чудом в контакте не выложишь.
— Заслуженный пенсионер, — улыбнулся Кирилл. — Двадцать лет уже.
Я бросила беглый взгляд вниз, где висело нечто, свидетельствующее о том, что все же это мужской род. Скорее бывший мужской.
— Почему его зовут женским именем? — спросила я, принимая повод.
— Вообще-то его зовут Булан. А Булочка — ласковое прозвище. Опускайте стремя и садитесь.
Я вздохнула, жалея, что он не прикоснется ко мне и плюхнулась на Булку-Булана.
Кирилл помог мне вставить ноги в стремена и подровнял их под мой рост. Если бы я была босиком, почувствовала бы прикосновения его рук.
— Ну а теперь пошагайте, я посмотрю, чему вы научились.
Оказалось, я все забыла. Замечания " пятки вниз«, «сядьте в седло» и прочие сыпались одно за другим. Я так пыталась сосредоточиться, что эротические фантазии вылетели у меня из головы.
— Ну, а теперь порысим, — сказал Кирилл, и я поняла, что попала.
После того, как мы сделали круг, Кирилл подошел ближе. Булка послушно остановилась и протянула морду к нему. Он отправил ей в рот кусочек сахара.
— Вы должны сжать Булочке бока, привстать и сесть. Не нужно давать шенкель, когда вы поднялись. Давайте. Булка, рысь, — он хлопнул ее ладонью по попе и та послушно зарысила. Я пыталась сделать, как он сказал, но мои ноги упрямо сжимали бока лошади в тот момент, когда я оказывалась наверху.
— Нет и еще раз нет! Стоп!
Я натянула повод, но Булка продолжала рысить, мотая головой. Я второй раз пожалела о том, что у этих упрямых животных отсутствует педаль тормоза. Я уже сползала набок, моя попа болела от ударов о седло. Я перестала вставать, и только пыталась удержаться, чтобы избежать позорного падения.
В конце концов, Булке надоело, и он подрысил к Кириллу за второй порцией лакомства.
— Вы как-то странно действуете на лошадей, — заметил Кирилл. — Даже самые старые и заслуженные становятся неуправляемыми, когда вы на них садитесь. Мне страшно подумать, что будет, если дать вам жеребца.
— Наверно, у меня такая энергия. Всех возбуждает, — сказала я кокетливо, но он не отреагировал.
— Слезайте, я покажу, как надо.
Я скатилась с Булки и с удовольствием оказалась на своих двух. Может, это не мое? — размышляла я, наблюдая, как слаженно поднимаются упругие ягодицы Кирилла. Раз-два! Раз-два!- он подъехал ко мне.