Мы встретились взглядом с Валентиной, и она стала пробираться к выходу. Приглашенный ансамбль – два молодых человека и длинноногая вроде Элеоноры девица заиграли громче. Первые пары поднялись танцевать. Момент был подходящий, я сказала отцу, что отлучусь в туалет.
Мы и встретились у женского туалета. Вид у Валентины уже не казался испуганным. Щеки у нее горели.
- С забавным соседом вы меня посадили. Он меня уже на дачу пригласил. Наверно, ему нужно грядки вскопать.
Я сказала, что он не женат и на даче вряд ли у него есть грядки, разве что английский газон, за которым ухаживают садовники. И добавила, чтобы она не терялась. Вдруг судьба?
- Да ладно, - отмахнулась Валентина, вертя головой.- Где бы нам поговорить? Место, конечно, совсем неподходящее, но завтра с утра я должна уехать.
Мы нашли укромный уголок рядом со статуей.
- Не представляешь, сколько я передумала, прежде чем решилась, - начала Валентина, вздыхая. Мне хотелось сказать ей что-то одобряющее, но я не могла. Осознав, что момент, так долго откладываемый, наконец, настал, мне стало страшно. Может, лучше я буду жить ни во что не вмешиваясь? Нельзя быть трусихой, - одернула себя я и хрипло попросила, чтобы Валентина начинала.
- Когда твоя мама вышла замуж, Зара ей сильно завидовала. Ведь твой отец зарабатывал огромные деньги, а времена после перестройки были смутные. Зара говорила: Вот, опять моей сводной сестрице повезло. Почему все сливки достаются ей? Я ее тогда утешала: говорила, что придет и ее время, она встретит свою любовь. Она-то и встретила, денежки у него тогда водились. Зара подумала, что ей повезло, вышла за него, хотя и не любила. Но он проматывал деньги какой-то фирмы и вскоре уехал заграницу под чужим именем. В то время уже родилась ты, дела у твоего отца шли все лучше и лучше. А Зара в полнейшей депрессии вернулась в деревню. Я поддерживала ее как могла. Предлагала устроить в больницу на работу, но она сказала, что придет время, и она возьмет свое. Отомстит всем, кто ее обидел.
Я обхватила себя за плечи. Мне стало холодно. Предчувствие беды сковало горло. Мне хотелось убежать, но я понимала, что останусь. Валя прокашлялась, посмотрела на меня, как-то грустно кивнула.
- У нас в деревне женщина была, звали ее Антониной. К ней вся деревня бегала. Травы она знала, снадобья готовила, гадала. И вот стала Зара часто захаживать к Антонине, а про ту слух начал ходить, вроде как она еще и научилась привороты разные делать. Я как-то увидела, что Зара от нее выходит, спросила, что она там делала. Зара нехорошо так усмехнулась: недолго им всем радоваться осталось. А уж Вероничке – она так твою маму называла, но не ласково, а с презрением каким-то – придется помучиться в одиночестве. Прошло время: бабушка твоя умерла от воспаления легких, вроде простудилась, дед ушел за ней следом. Смотрю: Зара зачастила в нашу церковь деревенскую. Ну я обрадовалась: одумалась, наверно.
Мимо нас прошла шумно разговаривающая компания, и Валентина предложила пройтись. Некоторое время она молчала, и я ее не торопила. История казалась мне странной: в экстрасенсов я не верила. Бабушка могла простудиться. Они до поздней осени загородом жили.
Валентина между тем продолжила, что год назад встретила Антонину, та уже плохо себя чувствовала и спросила, как дела у Зары. Я сказала, что живет теперь в Москве, воспитывает дочку сестры.
У нее глаза загорелись, она меня за руку схватила:
- Неужели получилось у нее?! Так хоть бы приехала, поблагодарила за помощь.
- О чем ты говоришь?
- Ты дура Валентина. Не видишь, что под носом творится. Зара приходила ко мне: просила эту, как ее… имя забыла. Ну родственницу вашу богатую.
- Веронику?
- Ну да. Ненавидела она ее сильно. Что-нибудь сделать с ней, чтобы место ее занять. Я попробовала, но Вероника эта светлая очень была, таких ничего не берет. Другие люди, те, которые с виной, их грехи искупают. Я испугалась тогда здорово, сказала, что не буду ничего делать, но могу посоветовать. Дело простое: в церкви свечку ставить за упокой и молитву читать.
Валентина посмотрела на меня:
- Я не знаю и сама верить или нет. Но вспомнила, что Зара в церковь зачастила, я как-то пошла за ней и увидела, что она одну единственную свечу купила и поставила за упокой. Мне тогда страшно стало, я молиться не смогла и расспрашивать не стала. Убедила себя, что, может, она за отца ставила, дедушку твоего.