Мои мысли вернулись к пятнице. Не успела я поздороваться, как Эдуард попросил справку из ГИБДД.
Я надеялась, что он сказал это из-за того, что разозлился.
- Эдуард Николаевич, кому-нибудь хоть раз удалось что-то добиться от гаишника? Я пыталась, но он сказал, что никаких справок они не дают.
- Я не просил справку, всего лишь ксерокопию, что выдали вашей подруге для страховой компании. Мы с Максимом Евгеньевичем всего лишь хотели убедиться, что вы были там, где вы говорите.
Я опустила ресницы, изображая смятение.
- Наверно, я вас не поняла. Я была в таком шоке: на лобовом стекле кровь, лоб у Элеоноры в крови... Ко всему прочему она не понимает, что происходит.
- Тогда почему вы не вызвали скорую, если были пострадавшие?
- Понимаете, чеченец, который врезался в нашу машину, вызвал подмогу, они приехали на мотоциклах: хотели, чтобы Элеонора - так зовут мою подругу...
- Я уже это понял, продолжайте...
- Взяла вину на себя. Мы заперлись в ее машине, боялись выти. Элеонора стонала от боли и страха...
- Вы случайно книги не пишете? Мастерски рассказываете, но - не верю! - Эдуард улыбнулся. - Лучше признайтесь, что вы сделали это специально, хотели подставить меня? - Эдуард встал со стула и подошел ближе. Левый глаз у него дергался от напряжения. Я, всегда ненавидящая открытое пространство офиса, разделенное стеклянными перегородками, на этот раз порадовалась: кругом люди, он меня не убьет.
- Как можно подстроить аварию? - я на всякий случай встала со стула. Выражение лица финансового мне не нравилось. В моем понимании так выглядят люди, которым нечего терять.
- Прекратите ломать комедию! Никакой аварии не было. А вы решили занять мое место.
В сложных ситуациях, я всегда шучу.
- Зачем мне ваше место? - я похлопала по креслу. - У меня есть свое.
В этот момент на столе, зазвонил местный телефон.
- Зайдите ко мне! – голос Генерального звучал твердо и официально.
Раньше он всегда называл меня по имени. Может, я допустила какую-то чудовищную ошибку? Или Эдуард успел настроить его против меня?
- Мне нужно идти, - я старалась, чтобы мой голос не дрожал, - Максим Евгеньевич вызывает.
На лице Эдуарда промелькнуло презрение:
- Идите! Но имейте в виду, вам не удастся сесть на мое место, используя его. Я, кстати, нашел выходы на жену Максима Евгеньевича. Если ей станет известно, что вы его любовница...
Я чуть не задохнулась от злости:
- Я не его любовница и никогда ей не буду!
Он приблизил свое красное лицо к моему и, брызнув слюной, прошипел:
- Вы никогда бы не получили место главного бухгалтера, если бы не вытерли своей задницей все ведущие к нему ступеньки.
Кровь бросилась мне в голову: я с трудом совладала с собой, чтобы не ударить его по лицу. Сотрудники уже поглядывали в нашу сторону.
- Вы пожалеете, - бросила я и с гордо поднятой головой пошла между рядами столов, отделенных друг от друга стеклянными перегородками.
Я пыталась собраться за то время, пока шла к кабинету генерального, но не могла. Столько всего навалилось на меня за последнее время, что я чувствовала себя в западне. В коридоре остановилась у окна, чтобы прийти в себя. Окна нашего офиса смотрели в сторону Ваганьковского кладбища, и я прекрасно знала, что скрытые за желтеющими кронами деревьев кресты могил скоро предстанут перед нашими взором, напоминая о тщетности стремлений и суете жизни. Все будем там, подумала я философски, и эта мысль успокоила меня.
Максим Евгеньевич стоял у окна, глядя в том же направлении, что и я чуть раньше. Когда я вошла, он резко повернулся:
- Оказывается, я ошибался, считая вас наивной и доверчивой. То, как вы вчера подставили Эдуарда Николаевича, говорит о многом. - Он подошел ближе ко мне, и я заметила, что глаза у него усталые, с красными прожилками. Он или мало спал или много сидел перед экраном компьютера.
- Я попала в аварию, - машинально ответила я, чувствуя, что уже готова бросить им всем в лицо, что проспала после того, как полночи кутила в кафе, а потом занималась любовью.
Генеральный подошел вплотную.
- Почему вы не сказали, что состоите в интимных отношениях с вашим руководителем?
Это бред, но я попала, подумала я. Каким-то образом меня опутала паутина вранья, и я барахталась, словно муха.