- Слушай, Кирилл, ты уже взрослый, можешь все понять. Мы теперь вместе.
- Что? – я переводил взгляд с одного родного лица на другое и чувствовал, что сейчас задохнусь от гнева.
- Да вы с ума сошли!
- Ну отчего же? Мы любим друг друга. Правда, котик? – она погладила отца по щеке, и он ей улыбнулся.
- Где мама? – спросил я.
- Ну она не смогла это принять наших отношений и ушла.
- Куда ушла? – крикнул я.
- В психушке твоя матушка, - презрительно сказала она. – Иногда такое случается в пожилом возрасте. Забыла, как ее зовут. Ушла и не могла адреса вспомнить.
- Да что вы с ней сделали?!
Она потянулась и лениво бросила:
- Ну вы пока поговорите, а я пойду.
Мы поговорили, и я с трудом удержался, чтобы не ударить его. Мало того, что он разрушил мою жизнь, он разрушил еще и мамину. Он подтвердил, что когда он попытался ей объяснить, что влюбился, она не стала слушать: встала и ушла из дома, в чем была. Только плащ накинула. Он подумал: погуляет и вернется. Но она не вернулась. Ее нашли на скамейке: она не помнила ни имени, ни фамилии, ни адреса, где живет. Мозг заблокировал боль потерей памяти.
- То есть из-за тебя мама оказалась в психушке?
- Но разве я мог знать, что она так отреагирует? Вроде раньше у нее проблем с головой не было.
- Это у тебя проблемы с головой! – бросил я возмущенно. – Неужели ты думаешь, что она останется с тобой?
- Я влюбился в нее, сын. И я счастлив. А ты найдешь себе другую. Она тебя не любила.
Кирилл замолчал надолго. Я его не прерывала. Если бы мы сейчас оказались в его маленькой комнатке в гостинице, я бы хотела, чтобы он положил мне голову на колени, чтобы я могла гладить его по волосам. Мне так хотелось прикоснуться к нему, чтобы поддержать, но я не смела. И слова, как назло, куда-то подевались. Не говорить же банальное «как жаль». К нам снова подошел официант, и Кирилл попросил счет. Он выглядел уставшим.
- Подвезешь меня до гостиницы?
Я поняла, что он больше не будет ничего рассказывать.
Он расплатился и мы вышли. На улице стемнело и похолодало, а, может, холод шел изнутри. Боль, которую причиняют близкие люди, подобна ледяной корке, покрывающей наши сердца. Мы ехали в молчании, без музыки.
Я остановилась у гостиницы. Кирилл повернулся ко мне:
- Прости, что вывалил на тебя столько грязи.
- Я сама хотела все знать о тебе. Ты не виноват в том, что произошло.
- Ты еще не знаешь окончания истории.
- Но ведь ты расскажешь мне?
Он взял мою руку, перевернул и поцеловал в центр ладошки, от чего у меня по телу побежали мурашки.
- Я бы хотел встретить тебя вместо нее. Тогда бы мы были счастливы.
- А сейчас уже не можем?
- Если тебе удастся отогреть мертвое сердце.
Мне хотелось бы его уверить, что все получится, но я не могла найти слов и просто смотрела на него.
- Камилла?
- Да?
- Я бы пригласил тебя на чашку чая, если ты не устала от меня.
Я уже собиралась выйти из машины, ведь Кирилл впервые меня позвал к себе, но внезапно передумала. Я чувствовала себя усталой. Сегодня так много всего случилось. История Кирилла расстроила меня сильнее, чем я думала, и вторую серию лучше отложить.
Я улыбнулась.
- Вовсе нет. Но мне завтра рано вставать. Я тоже хотела бы многое тебе рассказать, но…
- В другой раз, - он нашел мою руку и опять поцеловал ее в середину ладошки.
Закружившиеся в месте поцелуя мурашки заставили пожалеть о моем отказе, но он уже выскочил из машины и быстрыми шагами пошел к гостинице. Я нажала на педаль газа и подумала, что мы даже не обменялись телефонами.
Глава 16 Тайны раскрываются
Глава 16
По дороге домой я вспомнила про Вадика. Нужно позвонить, а сил нет. История Кирилла вымотала меня, я устала от сопереживания, но зато теперь мне стало понятно, почему он сторонился женщин. Все они слились в одну боль. Я вздохнула: уже почти девять, а Вадик рано ложится спать. Ладно, если уж надо позвонить, то я сделаю это в дороге, чтобы дома принять душ и залечь в кровать с каким-нибудь старым фильмом, вроде Одри Хепберн. Кстати, она мне нравилась и то, что меня с ней сравнивали, мне льстило. Пожалуй, я включу «Завтрак у Тиффани». Я набрала Вадика.
- Мила, - его голос звучал особенно ласково. – Ты приедешь?