Кое-как успокоив печника и выдав ему «магарыч» в денежном эквиваленте, мы поняли, что местный менталитет нам не победить.
А Иван Давыдович с тех пор каждый раз, когда батюшка заводил с ним разговор о каком-нибудь деле, отвечал одинаково: «Магарыч!», за что наш маленький сынишка звал его «дядя Магарыч Давыдович».
Домик, в котором мы поселились поначалу на правах квартирантов, хозяйка через пару лет объявила в продажу — пришлось выкупить, так как на что-либо более новое и добротное денег мы не скопили. Начали ремонтировать, лепить пристройки. Руководил строительными работами — золотые руки! — Иван Давыдович. Он, единственный из местных жителей, никогда не называл батюшку — батюшкой. Обращался всегда торжественно-строго: «Отец!».
…Однажды утром я, как обычно, собирала двухлетнего Даню в детский сад.
Есть ему явно не хочется: только проснулся. Но время не ждёт — пора отправляться. Даня не любит есть с самого рождения. Тоненький, беленький, с каким-то цыплячьим пухом волос на голове, он как будто светится изнутри истаивающей прозрачностью. И несмотря на то что через полчаса день в садике начнётся ненавистным ему завтраком, я настаиваю:
— Съешь колбаску, Даня, а то не вырастешь.
Даня переводит умоляющий взгляд с меня на отца.
— А почему папа не ест? Он же тоже уходит.
— Папа большой, папа — батюшка. Он идёт на службу, а перед службой не едят.
Даня решительно берёт вилку и говорит сам себе:
— Я съем колбаску! И буду как папа. И Магарыч Давыдович будет мне говорить: «Отец! Отец!»
Отец и сын
Семья с мумией
От маленького Миши ушёл папа.
Сам папа считает, что он ушёл от Мишиной мамы. Нет, ничего особенного не произошло. Просто папа встретил «старую знакомую» и решил, что у неё ему будет лучше. Тем более что она сразу его подхватила и увезла в Египет. Отдыхать от трудной семейной жизни.
Нет, Мишу он не бросал. Даже звонил ему из Египта, рассказывал о красивом Красном море, по берегу которого гуляют оранжевые верблюды. Когда Миша услышал, что папа — в Египте, он ахнул: «Там же мумии!» Мише до школы ещё два года, а то и три, но в географии и истории он разбирается не хуже шестиклассников.
Потом папа вернулся из Египта, привёз игрушечного верблюда, поющего что-то на незнакомом языке, но ночевать не остался, ушёл «в командировку» (так сказала мама). Папа приходит часто. Водит Мишу на прогулку — поиграть в автоматах в торговом центре или в чужой дом, где их встречают тётя с шоколадкой и её черноглазая дочка.
В командировку Миша больше не верит. Он всё понял. Так и сказал маме: «Я всё понял! Наша семья теперь — это ты и я. А папа в Египте завел себе новую семью. С мумией!»
Господи! Даруй родителям разум их детей!
Рыжий
Не везёт мне на рыжих. Или им, рыжим, не везёт со мной?
Всё это, конечно, глупости: везёт — не везёт. Я ведь сама всегда говорю: не нужно придавать значения разным там совпадениям и приметам. Тем более если рассмотреть повнимательнее, то и без примет хватает в нашей жизни неприятностей, которые мы воспринимаем если не как должное, то уж точно и не как роковую предопределённость. Просто мне сейчас очень пусто без Рыжего.
Вообще-то я не люблю котов (в отличие от собак), а просто отношусь к ним по слову Библии: «Блажен, иже и скоты милует». Кстати, эту маленькую, словно невзначай оброненную реплику царя Соломона многие православные не замечают. Иначе не обзывали бы злейших своих врагов-людей «скотиной», да и к животным были бы милосерднее. Помню, в далёкой (и когда пролетела?) молодости, когда мы, молодая священническая семья, только поселились на приходе и знакомились с людьми, одна из наших ближайших соседок, заметив, как я провожаю приходившую к батюшке женщину, подождала, пока она скроется под горкой, и подошла ко мне.
— Чего это она приходила?
— Не знаю, — пожала я плечами, — к батюшке; я не спрашивала… А что?
— Вы с ней поосторожней. Она не в своём уме.
— А в чём это выражается? — удивилась я, не заметившая в поведении и речи посетительницы ничего странного.
Соседка понизила голос, перейдя на заговорщический полушёпот:
— Она с собакой своей разговаривает! А то и с чужими…
— Ну и что? — ошарашенно спросила я.
— Как — что? — не менее ошарашенно выдохнула соседка. — С собаками разговаривать! С нечистиками!
А я, выросшая на пятом этаже, где мы ютились вчетвером в однокомнатной квартире, так надеялась, что в деревне заведу собаку! Не просто цепного сторожа-друга, которого буду учить, с которым буду гулять и, конечно, разговаривать…