И я запретила детям, а заодно и себе, приносить домой животных. Слишком тяжело с ними расставаться. Поэтому, когда два года назад, в лютый январский холод, старшеклассники предложили нашему Нике забрать у них рыжего котёнка — он отказался. Но не ушёл, остановившись поодаль, и видел, как большие ребята (и девочки там были тоже) сначала сами пили пиво, потом вливали напиток в рот котёнку и, наконец, наигравшись, раскопали в снегу яму, впихнули туда полумёртвое животное и быстро набросали большой сугроб. Как только они ушли, Ника бросился разгребать снег. Он успел: котёнок ещё дышал. Сунув его за пазуху, ребёнок помчался домой.
Не жилец — сразу определила я. Крохотное создание с тусклой свалявшейся шерстью заползало в самый неприметный угол и напрочь отказывалось есть. Я вливала в его рот молоко из шприца и жалела уже не столько котёнка, сколько сына, на глазах которого этот котёнок умирал. Мы даже не стали придумывать ему имя. Рыжий — и всё.
А он выжил! Да ещё и запомнил, кто именно его спас. Не отходил от Ники, и стоило мальчишке сесть или лечь, вмиг оказывался у него на руках или на спине. Больше всего Рыжий не любил, когда Ника сидел за компьютером. Он вскакивал к хозяину на колени и начинал ощутимо выпускать когти, пытаясь переключить внимание хозяина на себя. Однажды, когда это не помогало, он обиженно хлопнул Нику хвостом по лицу, вспрыгнул на стол и ударом лапы включил сканер. Но несмотря на эти небольшие разногласия, Ника и Рыжий оставались друзьями, даже спали вместе. Ради этого Рыжий позволял купать себя в тазу и глотал невкусные таблетки от разных там паразитов. А когда Ника во время каникул уезжал в дальние странствия, Рыжий уходил из дома. И пока его друга и хозяина не было, не появлялся. Бог весть, каким чутьём узнавал он о возвращении Ники, но и сам возвращался домой в тот же день. Незаметно для нас он превратился в роскошного зверя, державшего в повиновении всё кошачье население улицы. Случалось, он исчезал на один-два дня, но вскоре у закрытой форточки раздавался его требовательный голос и мы впускали Рыжего в дом.
Но в этот раз он пропал совсем. Сначала мы подумали, что его украли, но тут же поняли, что не найти дорогу домой наш Рыжий не мог. Скорее всего, его больше нет на свете.
Однажды вечером, незадолго до Рождества, глядя сквозь тёмное окно на далёкие звёзды, Ника вдруг сказал: «Если Рыжий погиб, он уже на небе. Ведь у животных нет грехов, значит, они попадают в рай».
Так была поставлена в этом грустном рассказе последняя точка. Но почему-то не хватало — нет, не времени, — не хватало чего-то другого, неясного, чтобы набрать написанный текст на компьютере и отправить в любимую газету. Мы всё ещё ждали Рыжего, хотя все мыслимые сроки прошли.
Наступало Рождество, и я, как могла, старалась отвлечь Нику от грустных воспоминаний. Как нельзя более кстати оказался звонок из епархии: не хотите ли съездить на архиерейскую ёлку? Пригласительных билетов оказалось два, и на второй день праздника, сразу после литургии, я с Никой и его приятель с родителями на их машине помчались в Белгород. Праздник оказался замечательным! Возвращались домой — словно летели на крыльях, совсем не замечая промозглого дождя и грязи, брызжущей из-под колёс. Казалось, рождественская сказка, сошедшая с праздничной сцены, сопровождает нас в пути. Уже совсем перед домом затормозили возле храма, вышли из машины помолиться — ведь из-за поездки на ёлку мы не смогли побывать на вечерней службе. И тут я увидела, что наружная дверь храма распахнута настежь. Воры!? Взбежав на паперть, заглянула в чёрное нутро притвора. Тихо. Несколько шагов по коридору — замок второй двери на месте. Пожав плечами, повернула назад: Наверное, просто забыли закрыть — и даже прикрыть?! — дверь. И тут с лестницы, ведущей на колокольню, свалился какой-то зверь с истошным криком: «А-а-а-а!!!» Я даже не сразу поняла, что это котёнок, но он уже летел впереди меня в чёрную пелену дождя. Переведя дыхание, я вышла и прикрыла за собой дверь. Дождь хлестал наотмашь. Бегом к машине. И — снова вопль отчаяния: «Ми-и-иии!» (А мне слышалось: «Возь-ми-и-и!»). Не дожидаясь ответа, котёнок на бегу подпрыгнул и повис у меня на пальто. Я подхватила его рукой и плюхнулась в машину. Через три минуты мы были дома. Виновато (ведь обещала же больше не подбирать котов!) переступила я порог, отрывая от пальто мокрый замёрзший клубок, и только тут увидела, что он — рыжий.