— Если никто не знает, как выглядит олуди, какие же изображения находятся в этих домах? — спросил Ханияр.
Евгения отмахнулась.
— Не придирайтесь к словам. Наша вера создала множество символов, которым можно поклоняться. Я хочу знать, что создали вы.
Ханияр ответил не сразу. Он долго думал, оглаживая узкую бороду.
— У нас тоже есть символы, — сказал он наконец. — Мы зависим от солнца, от моря, от смены времен года… В истории бывало, что после затмения или засухи люди начинали поклоняться солнцу и даже убивали своих соплеменников, полагая, что это ублаготворит светило и оно больше не будет их наказывать. Думаю, и сегодня есть племена — в западных землях или даже в наших южных провинциях, — которые превозносят силу солнца, лун или гор. Но в цивилизованных странах, где астрономы давно доказали зависимость затмений от взаимного положения солнца и лун, подобных фактов не зафиксировано. Мы верим в силы земли и неба, надеемся на небесную благодать и ждем, что вы, олуди, поможете нам получить ее.
— Мне так много надо узнать! — вздохнула Евгения. — Я не успокоюсь, пока не узнаю о вашем мире все… А сейчас я готова выслушать ваши наставления.
Старик поклонился ей.
— Вы олуди, госпожа, и мне нечему учить вас. Все, чего я хочу, — уверить вас, что мои познания всегда к вашим услугам. Уже темнеет, мне пора в храм. В наших домах веры много портретов олуди. И в них хранятся книги — записи о былых событиях и размышления мудрецов. Приходите и найдите среди них то, что нужно вам.
С этими словам первосвященник величаво поплыл к двери.
Вот все и решилось. Она сама определила свою судьбу. Но спокойнее ей не стало. В Халене она не сомневалась — она была в него влюблена. Но удастся ли ей принять эту страну и ее жителей? Ведь это так мало — жизнь без связи с родными, без телевидения и интернета, без автомобилей и электричества… И так много, когда огромная, размером с крупную европейскую державу страна принадлежит тебе!
4
Зима отступила. Влажный северо-восточный ветер сменился южным, дующим из глубины континента. Скоро он станет обжигающе горячим, высушит пастбища на склонах шедизских гор, заставит обмелеть даже полноводную Гетту. В Киаре белым и розовым цвели сады, и улицы украсились знаменами всех иантийских провинций. Из всех окон свешивались остро пахнущие цветочные гирлянды. Была уже расстелена голубая ковровая дорожка, по которой выйдут к народу царь и его невеста. С раннего утра люди занимали места на городской площади и с любопытством смотрели на стены замка, где виднелись темные силуэты часовых.
Евгения уже несколько дней жила на успокоительных травяных отварах. Никогда еще ей не приходилось так волноваться. Она переживала бы меньше, если бы ей позволили принять участие в предсвадебных хлопотах. Но по старому обычаю невеста не должна участвовать в приготовлениях. Весь замок уже два месяца готовился к празднованию. Сериада сбилась с ног, подгоняя мастеровых, что готовили приданое для Евгении: портних, вышивальщиц, обувщиков, ювелиров… А невеста просиживала дни в доме старой царицы, и ее развлекали певицы и танцовщицы. «Потерпи чуть-чуть, — говорила ей Сериада. — Когда ты станешь царицей, никто не сможет тебе указывать. Будешь делать все, что захочешь!» И Евгения терпела.
Для нее сшили платья на первый и второй день свадьбы. Она сочла их уродливыми, но так уж тут было принято. Вступать в брак она будет в ярко-красном платье, тяжелом от золотой вышивки. Оно глухо, как футляр, закрывало тело от шеи до пят, оставляя открытыми одни только кисти рук. Предложенное Евгенией скромное декольте было с негодованием отвергнуто как совершенно неприличное. Замужние дамы могут себе позволить носить одежду с короткими, до локтя, рукавами и свободным воротом. Но юная девушка, тем более невеста, тем более — царская невеста должна быть безупречна. К тому же, как добавляли про себя некоторые из окружавших будущую царицу женщин, даже в самой строгой одежде она выглядит чересчур сильной для женщины — просто чрезмерно до неприличия!
«Ну, погодите! — думала Евгения в ответ на их взгляды. — Вот выйду замуж и изменю эту дурацкую моду!»
К счастью, наряд знатной дамы хотя бы не требовал прятать волосы. Но женщины весьма своеобразно использовали эту поблажку: свободные локоны вышли из моды еще десятилетие назад, и гвоздем сезона нынче были косицы и жгуты. Некоторых они просто уродовали. Евгения категорически пресекала попытки девушек заплести ей пять или шесть кос и взамен научила их разнообразным французским косам, решив, что с ее стороны и это будет весомым вкладом в местную культуру.