…Медовый месяц подошел к концу. Халену пора было возвращаться к своим обязанностям. Путь домой для него должен был быть долгим: помимо визита в столицу Хадары, носившую то же название, он планировал проинспектировать два военных гарнизона на берегу Фарады.
До города было недалеко. Солнце слепило глаза. Белый камень дороги сверкал под его лучами, как металл. Слева, на западе, низко над землей стоял месяц Нееоманы, малозаметный в жарком мареве, почти прозрачный. Евгения давно обратила внимание, что именно в эти дни, когда дальняя спутница планеты лишь ненадолго показывалась над горизонтом, у нее сильнее всего болела голова. Вот и сейчас она боролась с желанием сойти с коня, скрыться от бьющего в глаза солнечного света в удобном фургоне. Об этом просили ее подруги, но царица пока все же держалась верхом рядом с мужем. Добрый Знаменосец нес ее мягкой иноходью, покачиваясь из стороны в сторону и прислушиваясь к малейшему натяжению повода.
На пути им то и дело попадались солдаты, а то и целые отряды, передвигающиеся между городками под знаменами своих командиров либо под царским вымпелом. Фарада была пограничной рекой. Здесь, в среднем течении, ее ширина в это время года достигала местами полутсана — около шестисот метров, — но военные утверждали, что это не мешает встретить на иантийских землях шпионов с западных территорий. Мирные жители посмеивались над ними, поскольку хорошо помнили, что последний шпион с левого берега был пойман восемь лет назад. И все же, несмотря на это, побережье на всем своем протяжении — более пятисот тсанов — тщательно охранялось. У истоков реки, там, где граница проходила по земле, стоял мощный гарнизон хадарян. А ближе к устью расположился постоянным лагерем царский полк. Между ними постоянно курсировали гонцы, а всю территорию от самого берега и на пятьдесят тсанов вглубь патрулировали вооруженные отряды.
— Не совсем понимаю, почему одни полки — твои, а другие — хадарян? Разве они все не подчиняются тебе? — спросила Евгения.
— Я главнокомандующий всеми военными силами, — согласился Хален. — Но непосредственно мне подчиняются лишь полки, набранные из моих людей, тех, что живут на моей земле. Часть иантийских земель испокон века принадлежит рассам. Ты видела сильнейших из них на нашей свадьбе.
— Расс — значит сильный. В моем мире их называли лордами или баронами. Крупные землевладельцы. Получается, что они независимы? Они не подчиняются тебе?
— Разве можно не подчиняться царю? Как офицеры они подчиняются непосредственно мне. Больше никто не имеет права отдавать им приказы. Как граждане страны они исполняют ее законы. Но, будучи владельцами крупных территорий, рассы освобождены от уплаты земельного налога. Вместо этого они обязаны вести торговлю, платить пошлины, обучать военному искусству своих людей и содержать собственные отряды, над которыми я не властен.
— Но в таком случае твои солдаты обучаются и тренируются отдельно от их воинов. Как это сказывается на качестве подготовки?
Хален рассмеялся.
— Надо же, какие неженские вопросы приходят тебе в голову! Мысль верная. Эта проблема была решена еще моим дедом. Ты этого пока не знаешь, но скоро увидишь, что я провожу в Киаре очень мало времени. Моя обязанность как главнокомандующего — проведение по всей стране военных смотров и маневров, в которых принимают участие все полки. Царские и провинциальные солдаты постоянно соревнуются между собой. Конкуренция — это то, что держит их в тонусе. Да и наглые дикари не дают ребятам расслабляться.
— Вы о них говорите, как о животных…
— Они и есть животные. Сама подумай, за Фарадой их земли простираются почти на семьсот тсанов до самого океана. А с севера на юг они и вовсе бесконечны. И вся эта земля покрыта непроходимыми лесами! На этой территории можно было бы расположить две Ианты, а живут там сотни мелких племен, которые даже между собой не могут договориться. Те, что поближе к Фараде, еще более-менее цивилизованны, но они не желают вырубить лес, развести стада и кормиться трудом своих рук, как это делают в остальных странах. Они живут охотой и грабежом, переплывая реку и нападая на наши села. Мой дед пробовал пойти на них войной, но заблудился в лесах, увяз в болотах, а их маленькие лучники с вершин деревьев закидывали воинов стрелами… Царь отступился. Потом еще долгие годы они мстили нам. Тогда иантийцы еще брали их в плен и пытались использовать как рабов. Но без толку. Эти дикари не приспособлены ни к какой работе. С полей и заводов они сбегали обратно в лес, да еще успевали прирезать своих хозяев. А в городах они сразу спивались и умирали, либо же умирали просто так, от тоски по своим деревьям, заросшим лишайниками…