– Батюшка. – Старшая дочь вынырнула из горницы.
– Просуши, – кивнул он на лежащие вещи.
Та мигом подхватила шинель с папахой и скрылась обратно в горнице…
– Что случилось-то? – Марьюшка тихо сидела рядом, смотря, как он ест только-только сваренные щи.
– Ты вот что, гости к нам придут, собери там нам…
Жена кивнула, а у Ивана снова кольнуло в груди. После того, как сынка убили ироды, стала его любушка очень тихой. Скрипнув зубами, он вспомнил, как принесли ему голову Алёшки. Ну да ничего, посчитался он с ними, вот только мало! Ништо, сегодня переговорил с ним жандармский ротмистр. Команду предложил возглавить… Согласился он, а как не согласиться-то? Чудно, раньше за такое на каторгу могли определить или без мундира оставить. Зато сейчас делай, что хошь, главное – племя это извести.
– …Вот так, Никодим. – Закончив, Иван разлил по стаканам «казёнку».
– Ишь чего, – покачал тот в ответ головой.
– Ну а ты чего молчишь, Фёдор? – обратился Ильин к третьему участнику застолья, кряжистому мужику со шрамом на лбу.
– Тут, Ваня, и хочется, и колется. – Замолчав на минуту, тот вздохнул и поднял стакан. – Что, вздрогнули? – Обжигающий комок провалился внутрь, пробивая слезу, но многоопытные мужики заели солёным огурчиком и после неторопливо закинули в себя по ложке горячей картошки с мясом. – Надо, Никодим, сами потом локти кусать будем…
– Да я разве против, – пожал Никодим плечами, мол, куда от вас денусь. – Главное, старшой у жандармов дюже лютый…
– И что теперь? – Иван подозрительно посмотрел на него.
– Нет, просто ВСЁ можно припомнить, – многозначительно произнёс Никодим.
А командир батальона жандармов сидел у себя и вместо карты видел картины прошлого…
Выйдя наконец из особняка, я решил не торопясь прогуляться, дабы лучше изучить город. К чему это? Хм, что ж, вот уже почти полгода, как народовольцы убили Александра II Освободителя. Какие склоки происходили в Зимнем, я не знаю (и знать не желаю, здоровей буду), но сейчас нами правит государь император Александр III. Тогда, в ночь с первого на второе число, когда промёрзший курьер доставил приказ из губернского отделения, у меня ёкнуло: началось. О том, что семья Александра II не ладит с семьёй цесаревича, мне шепнули, когда я с оказией был в Твери. Поручик Смилин тихо шепнул, что «эта женщина» начинает претендовать на ВЛАСТЬ. Я тогда, честно, охренел и поинтересовался, не собирается ли светлейшая княгиня Юрьевская заиметь себе вензель? Тот лишь молча кивнул, похоже, у нашего царя-батюшки помутнение – идти поперёк мнению даже не света (эти все примут), а здравому смыслу. О её гешефтах мне поведал покойный Фекленко, сколько «отстёгивали» железнодорожные бароны за нужный результат. Рассказал о жадности, о попытках «кинуть» соискателей… Вот такая у нас императрица. Вдобавок она явно собирается заменить Александра Александровича на Гогу. Услышав это, я крепко задумался. То, что меня пока не трогают, – результат вхождения в команду цесаревича. И если последнего отстранят, то меня попрут в отставку – сажать не будут, но мундира лишат, как пить дать. Поэтому, едва ознакомившись с приказом (молодец, Смилин), оставив Курта с отделением и велев ему перегородить Волгу, сам, оседлав чугунку, появился в Твери.
Пикантность ситуации была в том, что практически никто так и не понял, что произошёл мягкий переворот, партия Юрьевской так и не решилась выступить, но это уже другая история. Второй раз меня и моей роты смена власти коснулась в апреле, когда пришёл приказ откомандировать в Москву роту осназа. Как было написано в приказе, «для сбережения жизни и имущества подданных империи». А по-простому – предотвращать еврейские погромы (хотя откуда они могли быть, если последним было запрещено селиться в городах), ибо среди фигурантов дела было много лиц данной национальности. И кстати, с нами в Белокаменную перебирается наш начальник, Стрешнев Илья Иванович. Как он сумел в губернское управление попасть, минуя уездное, покрыто мраком неизвестности. Причём не тверское, а московское! Узнав о таком моменте, светское общество нашего городка изошло злобой и желчью. Однако травли у них не получилось: когда «звезда» бомонда Ада Николаевна (жена городничего) элегантно (ну не отнять этого, специалистка) подпустила в разговоре очередную шпильку, то милейший Илья Иванович просто посоветовал ей съездить на воды в Липецк (намекнув, что на заграницу у их семейки грошей не хватит), дабы привести в порядок нервную систему. С наглой ухмылкой выслушав её визг, он попросил её заткнуться, дабы не омрачать божественную речь такой простонародной похабщиной. А поскольку терять ему было нечего (не простят ему такой взлёт, и если оступится, то возвращаться сюда не следует), он намеренно довёл сию мадам до состояния базарной торговки в момент ссоры. Выглядела «первая леди» отвратительно, после этого с ним (а он вдовец, дети уже давно разъехались) перестали общаться, что его нисколько не расстроило. А напоследок он направил документы о злоупотреблениях особо «отличившихся» лиц во вторую канцелярию департамента полиции.