— Они же биологи, они поймут… — как-то само собой сорвалось вдруг с губ Кламонтова. — Грамотные, образованные люди…
И тут же — снова, как тогда, в аудитории — будто какая-то волна накатила, придавая мыслям опредёленное направление и не давая думать ни о чём другом. Он даже почувствовал, как сжимаются челюсти — от бессильного гнева, отвращения к человеческой низости и тупости.
В самом деле — перед кем он уже готов был каяться, исповедоваться, кому довериться в том, что произошло, и — в своём сокровенном? Вот этим резателям лягушек? Этим буквоедам, догматикам, зацикленным на сенсациях позавчерашнего дня и столь же дремучих нравственных понятиях, которые однажды вложены в них на совершенно ином уровне знаний? И потому неспособным задуматься — во имя чего умерщвляют живые существа, к тому же заставляя студента брать на душу грех соучастия в этом? Хотя нет даже учебной, медицинской, или иной серьёзной необходимости — лишь грубая демонстрация, пустой кровавый ритуал… И что им судьба студента (тем более — лягушки), если так явно наплевать даже на свою — настолько важнее сейчас отработать зарплату в существующей системе образования? Выпуская школьных учителей, пропущенных через лишённое всякого смысла варварство — чтобы… варвар пришёл работать в школу? Но попробуй так прямо поставь перед ними вопрос — и что в ответ? Да, мол, мы тоже наедине с собой, дома на кухне, всё правильно понимаем — но есть система образования, учебная программа, не нами придуманная… И в общем это по отдельности они — интеллигентные, благообразные, но собственно не с ними как с личностями имеешь тут дело — а с чем-то суммарным, чугунно-твердолобым и столь тупым в своей неповоротливости, что взывать к этому суммарному разуму и совести — всё равно что пытаться наполнить из водопроводного крана "чёрную дыру" или сверлить дрелью физический вакуум. А они — "винтики системы", продолжающие с тупостью неисправного механизма отрабатывать не ими придуманную программу, и даже некого спросить, зачем "лягушачьи" лабораторные работы конкретно студенту, который собирался изучать человека как разумное существо, его психику, интеллект, сознание — ведь не будет он делать и это методами живодёра? И — о том, как вообще сможет студент, пройдя через подобное, думать ещё о какой-то работе на благо человечества, и кем считать себя сам — помня, на что оказался способен, чтобы не быть отчисленным из университета? Их интересует только, всё ли это он "отработал" по программе" всё ли "сдал". И о каких высоких материях речь, если сами они давно переступили через сострадание к живому, ещё в студенческие годы перегрузка памяти иссушили их душу и разум — и они вряд ли способны открыться чему-то новому, подняться над рутиной будней — и осознать, что делают сами и на что толкают других? И даже — что живут-то в преддверии новой эпохи, знамением которой будет новая духовность новая методология познания мира, которая сделает просто ненужным это варварство! И вряд ли тогда их чёрная карма будет намного легче от того, что это была скорее жестокость тупости, недоумия — чем сознательная и обдуманная…
Или… они в самом деле смотрят на это так, что студент должен быть "повязан" кровавой жертвой, нравственным падением, полагающимся по программе? А хочешь остаться с чистой совестью — уходи, не претендуя на диплом, который даётся через кровавое жертвоприношение? К тем, кого они наверняка считают дураками, слюнтяями, и наивными мистиками… Возможно. Но — как он, Кламонтов, мог забыть об этом? За своими студенческими бедами и проблемами не задуматься: чего стоит лабораторным животным его учёба здесь? И более того — готов был ухватиться за любую возможность удержаться в качестве студента! Хотя — что они смогут дать сверх старых догм и представлений? И ради чего? Тex всё равно провалившихся, неосуществимых и глубоко греховных замыслов? И… если бы не сегодняшнее происшествие — у него не возникло бы мысли сойти с накатанного пути, с этого конвейера, который так и нёс бы его дальше от одной лабораторной работы, одной зарезанной лягушки — к другой? И он не смог бы решиться на единственно правильный и достойный в его положении шаг?
Увы, это так. И им всем тут — проще тупо повторять старое варварство, чем обратиться к чему-то новому — и он проявил себя не лучшим образом. Даже не вспомнил о том, о чём должен был в самую первую очередь. О страданиях невинных живых существ, которыми оплачена эта пустая, жвачка устаревшего и пустота якобы великих и дерзновенных замыслов… Но всё-таки — что это было? Ведь он как учёный — пусть только начинающий, вернее, пока несостоявшийся — не может не задать этого вопроса. Тем более — дело касается лично его. И трудно поверить, что наяву кто-то мог принимать облик разных преподавателей, а лягушка резала декана — который сам частично оказался лягушкой… (Хотя нет, то — уж точно во сне. Но остальное…)