— А в чём фишка?
— А вон, — Ари кивнул куда-то назад. Я присмотрелась: трава, примятая колёсами нашей машины, распрямлялась прямо на глазах. Угу, а та, дальше, значит, более хрупкая. Экологию, значит, соблюдаем. Молодцы! Это хорошо, когда опыт материнской цивилизации используется таким образом, когда природу начинают беречь до, а не после того, как она начинает угасать.
Оставив Арии у машины, мы с веей Маем медленно побрели к почтовому дереву у которого уже нарисовался силуэт ожидающего нас человека. Не знаю, чего я ждала от этих переговоров и от пресловутых охотников. Наверное, всё же ожидала увидеть эдакую помесь траппера с ковбоем из исторических костюмных визуализаций. Брутального мужика в кожаной куртке, сапогах до колена, и широкополой шляпе. А из зарослей навстречу к нам вынырнул совершенно неприметный тип, ростом ниже меня на голову с редкими сивыми волосами и колючим неприятным взглядом.
— Клиенты? Какого зверя добыть? — и прошёлся по вее оценивающим взглядом. Ух, хорошо, что со мной не солеранин, те, как правило, в человеческой мимике неплохо разбираются, а этот может и не понять.
— Поймать, — уточнила я. — Целым и, по возможности невредимым.
И это была первая и последняя фраза, которую мне удалось сказать, в качестве проводника-помощника. Дальше двое представителей разных рас мужского пола принялись договариваться без моего посредничества, лишь изредка обращаясь за уточнением перевода какого-либо слова. Умом я понимала, что ничего не смыслю в повадках предполагаемой дичи, способах поимки и прочих тонкостях, но всё равно отодвинутой в сторонку сознавать себя было неприятно. А уж когда дело дошло до финансовой стороны вопроса, мне вовсе снисходительно предложили:
— Иди, киса, погуляй пока.
Я отошла к машине, где в одиночестве скучал наш водитель, стараясь удержать невозмутимую мину, но при этом так выразительно хлеща себя хвостом по коленям, что даже самому тупому было бы ясно: девушка раздражена.
— Очешуеть! И этот туда же! Киска!!! — уже второй раз за пару дней меня так называют, хотя раньше годами удавалось не слышать такого обращения.
— А что вы хотели, ларра, похоже же — Ари, облокотившись на капот своего внедорожника, протирал грязной, промасленной тряпицей какую-то деталь, то ли и вправду нужную, то ли создавал видимость бурной деятельности. Но разглядывать меня из под упавшей на глаза длинной соломенной чёлки, ему это не мешало.
— Похоже-непохоже! А мне не нравится! Надоело уже, — а про себя подумала, что попробовал бы кто-то посторонний Мика «зайчиком» назвать, что бы было!
— А если вам не нравится быть «киской», то зачем тогда нужны уши и хвост?
— Ты о геноформе? Так её не я выбирала, а мои родители, — я раздражённо передёрнула плечами.
— Всё равно, зачем? — продолжал допытываться он.
— Считается, что для красоты.
— Так вы и без всех этих излишеств хорошенькая, — он так искренне это сказал, что у меня моментально потеплело в душе, а хвост перестал нервно дёргаться из стороны в сторону. Даже появилось желание что-то объяснить. Я обхватила пальцами себя за подбородок и повертела лицо из стороны в сторону туда — сюда, предлагая рассмотреть собственное его внимательней.
— То, что ты видишь — классика. Практически идеальные пропорции. И если из облика убрать то, что ты называешь «излишествами», мы все, нынешние земляне будем похожи друг на друга, как горошины из одного стручка.
— Так вы же всё равно не одинаковые!
— Горошины тоже не одинаковые, если присмотреться. Зато как похожи! А вообще началось всё это довольно давно, на заре геноморфинга, когда после того как было побеждено большинство заболеваний, люди занялись усовершенствованием собственной внешности. Всё, что считалось неэстетичным, безжалостно изымалось из генофонда, что закономерно дало поколения похожих друг на друга людей, соответствовавших стандартам красоты, что закономерно качнуло ситуацию уже в другую сторону и постепенно стали цениться отличия. А потом и привноситься извне. Те же рога и хвост. Так постепенно появились геноформы, которые сейчас являются неотъемлемой частью культуры Земли.
— Вы и своим детям будете что-нибудь эдакое, — но повертел рукой где-то в области затылка, — заказывать?