Напротив него стоял другой мужчина, подходящий под то же самое описание: тот же неопределенный возраст, та же незапоминающаяся внешность, такой же неброский костюм.
– Родители неизвестны. Место рождения не установлено. Воспитателями и учителями характеризуется как очень способный и талантливый мальчик, имеющий успехи в освоении предметов школьной подготовки и отличное физическое развитие. Прямолинейный и целеустремленный. В возрасте восьми лет был отобран для участия в программе «Фобос» и доставлен в лабораторный комплекс Л-51 в группе с еще сорока девятью участниками разного возраста и пола. В программе получил кодовое обозначение «Объект тринадцать». В общем реестре лабораторного комплекса проходит под номером одиннадцать тысяч тринадцать. Программа «Фобос» признана бесперспективной. Единственный выживший участник, объект тринадцать, переведен испытуемым в программу «Мемориал». Программа «Мемориал» также признана неперспективной: сорок три подопытных из пятидесяти погибли, шестеро сошли с ума. Выжил снова только объект тринадцать…
Мужчина за письменным столом сделал паузу и задумчиво потер подбородок.
– А что за программы? Подробности?
– По материалам из лабораторного комплекса, программа «Фобос» – это эксперимент по созданию абсолютно бесстрашного солдата. Подопытным по экспериментальной методике, при помощи специальных препаратов и процедур, необратимо атрофировали чувство страха. Эксперимент удался, у команды ученых действительно все получилось. Но… – начал отчитываться второй мужчина.
– Но?
– Испытуемые, потеряв чувство страха, в последующем быстро и глупо погибали. Видимо, вместе со страхом был задет и инстинкт самосохранения. Методика весьма недешевая, а результат практически нулевой. Экономически не оправдано. Бесперспективно.
– Но один-то выжил? – заметил мужчина за столом.
– Исключение, только подтверждающее правило, – пожал плечами второй мужчина. – К тому же, по отчетам испытаний, «объект 13» оказался единственным, на ком методика дала сбой. Чувства страха он не потерял. Даже наоборот.
– Методика сохранилась?
– Нет. Все материалы по способу, препаратам и процедурам уничтожены в процессе штурма лабораторного комплекса. Так же, как и сами ученые, принимавшие участие в программе. Суть программ удалось установить по отчетам, присланным ранее руководству. Но отчет это только отчет, – развел руками он.
– Понятно, – побарабанил пальцами по столу первый мужчина. – Что за «Мемориал»? Подробности.
– Программа, направленная на развитие памяти. По экспериментальной методике, также медикаментозно.
– Результаты?
– Бесперспективно. Память у подопытных стала абсолютной. И в течение двух дней после процедуры все испытуемые либо сошли с ума, либо умерли. Как говорится в отчетах, они пережили заново свои самые худшие моменты жизни с бесконечно подробной детализацией. Большинство не перенесло уже процесс рождения. Остальные сломались позже.
– А одиннадцать тысяч тринадцатый?
– Снова забракован. Долго болел, больше двух месяцев после процедуры, но по результатам тестирования память осталась на прежнем уровне. Видимо, какая-то врожденная аномалия.
– Методика осталась?
– Нет. Также уничтожена при штурме.
– Что ж… Выходит, пацан бесполезен?
– Совершенно.
– Безопасен?
– Вполне.
– Ваши предложения по дальнейшей его судьбе? – отложив планшет, сложил на столе руки первый мужчина.
– А что тут думать? Вернуть его обратно в приют и забыть. Других дел выше орбиты.
– Что ж, в этом вы правы, – вздохнул первый мужчина. Затем снова взял планшет и вписал под документом резолюцию: «Вернуть в приют и снять наблюдение», затем заверил электронной подписью со снятием биометрических параметров и отправил на исполнение.
– Забыть так забыть… А теперь вернемся к нашим проблемам, тем, которых выше орбиты. Кто-то еще вообще уцелел в этом штурме? Сколько мы потеряли ученых?..
Кашим
Глава 1
Детский дом номер четыре города Новопитера одной из центральных планет Новой Российской Империи Терры мало чем отличался от сотен других таких же по всей этой самой Империи. Не самое приятное место. Да по-другому быть и не может. Ведь дети, оставшиеся без родителей, не становятся счастливее, послушнее, добродушнее и приятнее в общении.
А государство не может себе позволить тратить на содержание таких детей, малоперспективных, если быть цинично честными, слишком большие деньги. Такие, как, например, оно тратит на содержание и обучение кадетов в училище, что стоит меньше, чем в квартале от детского дома. Естественно: тут сироты и полукриминальный элемент, а там будущие офицеры – костяк и командование, высококвалифицированные кадры для армии. Но это с точки зрения государства.