– Кто? – спросил Эгчен, и я улыбнулась:
– Наш хамче, разумеется.
Теперь все посмотрели на магистра. Я с улыбкой, Танияр с пониманием, а вот три тагайни с явным изумлением и даже недоверием. Первым выразил общую мысль байчи:
– Я уважаю тебя, Ашити, ты это знаешь, потому не обижайся на то, что я скажу. Твой хамче стар. Каким бы даром он ни обладал, но это не может сравниться с острым ленгеном. К тому же мы не видим в нем пользы. Отец признал еще одного пришлого, и мы склоняем головы. Дайн принял его, и мы верим своему дайну. Ты добра с ним, и мы не смеем мешать вашей дружбе. Но больше он ни на что не годен. Твой хамче бесполезен.
И стол взлетел. В одно короткое мгновение он поднялся под самый потолок, не уронив ни мои писчие принадлежности, ни сундучок, ни листа бумаги. Эгчен, схватившись за рукоять ножа, вскочил на ноги. Следом за ним порывисто поднялся Архам. Их взгляды заметались по сторонам. Илан тоже приподнялся, но перевел взгляд с меня на Танияра и, не обнаружив и тени волнения, посмотрел на Элькоса.
– А тебе сил и молодости хватит, байчи, чтобы сделать это? – спокойно полюбопытствовал магистр. – Если да, то повтори за мной.
Теперь и на лице дайна отразилось удивление:
– Вы овладели нашим языком? Почему не сказали?
– Не успел, государь, – с почтением ответил хамче. – Это произошло сегодня ночью. Я наконец услышал голос Белого мира и сумел перенять его. Простите, что не предупредил.
– Так вот чем вы занимались полночи, – усмехнулся супруг, уже глядя на меня.
Стол тем временем опустился на свое место, вынудив Эгчена отшатнуться. Элькос развел руками:
– Так что, байчи, повторишь? И если сумеешь хотя бы приподнять его над полом, я признаю, что бесполезен.
Эгчен вернулся на лавку и некоторое время смотрел на магистра. После прижал ладонь к груди и склонил голову:
– Прости меня, хамче, я был неправ. Но я не знал, чем тебя одарили духи.
– Этот дар у меня с рождения, – с достоинством ответил Элькос. – Его дали мне боги моего мира, но Белый Дух увеличил мою силу во много раз. Здесь я обрел истинное могущество и буду рад положить его к ногам дайна и дайнани Айдыгера. Думаю, если я и не всесилен, то кое-что противопоставить илгизитам я смогу.
– Велик Отец в своей мудрости, – теперь почтение байчи принадлежало Создателю.
– Верно, – согласно кивнула я. – Велик Отец в своей мудрости и щедрости. К Айдыгеру Он особенно добр.
Мы немного помолчали, и я встрепенулась первой:
– Но продолжим, Совет еще не окончен. Илан, мы говорили с тобой о сурхах…
– Мне привезут несколько пар из разных таганов в начале лета, – ответил тот, не дожидаясь окончания фразы, а после посмотрел на Танияра: – Позволишь сказать, дайн?
– Говори.
– Дайнани сказала, что я могу брать себе помощников. – Дайн не ответил, он ждал продолжения, и Илан не стал томить: – Я хочу позвать брата. Мы думаем с ним одинаково, Нихсэт будет хорошим помощником. А если потом будет разделено то, чем я стану заниматься, то мой брат может взять на себя порядок в Айдыгере.
– Хлопочешь о брате? – спросил Танияр.
Я невольно усмехнулась, потому что подумала о том же. В эту минуту Илан потерял в моих глазах большую часть своей привлекательности как будущий государственный деятель. Мы только начинали, а советник уже старался возвысить родственника. Признаться, что-то подобное я ожидала лишь через некоторое время, когда корыстолюбцы поймут, что появилось то, чем можно потешить собственное честолюбие. Даже больше, у меня был макет законопроекта и на этот случай, чтобы отсечь разом подобный протекторат.