На пороге сновидений
Инструкторы, пытаясь втянуть подопечных в процесс, готовили байдарки. Толик завис около одной, где копошился вертлявый мальчишка, и мысленно спорил с отцом, который организовал сыну приключение для «формирования воли». Утлая лодчонка, громоздкий рюкзак, многочасовая гребля, макароны и каша на стоянках, по мнению родителя, могли соперничать с уютным диваном и компьютером.
— Длинный, чего застыл? — окликнул Толика инструктор, загорелый парень с тёмными усиками, — давай сюда шпангоут!
— Это? — спросил Толя, протягивая алюминиевую штуковину, которую долгое время крутил в руках.
— Вот варёная макаронина! — выругался инструктор, — понаберут детей в армию!
Толя огляделся. Нет, никто не смеётся, наверное, не заметили. Вертлявый пацан в очках слышал, но вёл себя так, будто судьбы мира зависят то того, куда воткнуть очередную железку и как натянуть байдарочную шкуру.
День разгорался. Несмотря на ранний час, солнце забралось высоко и обещало устроить туристам настоящее пекло. Сосны, торчащие золотыми колоннами из усыпанной старыми иголками почвы, разлиновали тенями берег. Река поблёскивала, маня прохладной водой. Девчонки-близняшки у соседней байдарки смеялись остротам бородатого руководителя, которого все называли кэпом.
— Эй! Как тебя? — Смуглый бросил шишкой в размечтавшегося мальчугана.
— Толя.
— Давай сюда, Толян. Спускайте на воду, — скомандовал и перебежал к девчонкам. — Спасибо, кэп, дальше мы сами!
Близняшки снова захихикали. Толя схватил нос байдарки, повинуясь жесту очкарика.
— Иннокентий, — представился тот и заявил: — сядешь вперёд, матросом.
— Ты что, крутой? — формально возмутился Толик, — оценивая тщедушную фигуру самозваного капитана.
— Плавали.
Ну, плавали, так плавали – подумалось. Не всё ли равно! Знай он тогда, что на уме у этого ненормально, разве сел бы с ним в одну лодку!
Десяток судёнышек петляли от берега к берегу. Неопытные водники покрикивали друг на друга, приноравливаясь. Наконец, байдарки выстроились в линию, пошли вниз по течению, сопровождаемые мерными всплесками вёсел. Кэп, обходя подопечных на лёгкой одиночке, предупреждал:
— Впереди остров, уходим по широкой протоке! По широкой! Слышали?
Толя кивнул — слышали, мол, хотя ему-то что, правил очкарик.
Их обгоняли то одни, то другие. Очкастый грёб еле-еле, только вёсла в воду макал или подтабанивал, выравнивая курс. Толик упирался, как мог — ну нельзя так позориться, вон уже и тройка с девицей-инструкторшей обошла! Вскоре надоело корячиться, обернулся и зло прошипел:
— Чего плетёмся, Кеша?
Тот помолчал, щурясь в небо, и опередил гневную фразу:
— Не рви, последними поплывём. И не зови меня попугайской кличкой: Иннокентий или капитан.
— Какого мы о себе мнения! — пришла на ум любимая папина фраза.
Толик положил весло перед собой. А собственно, чего торопиться? Впереди замаячил лесистый островок, река атласной лентой легла вправо, а левее едва просматривалась узкая полоса воды, заросшая камышом. Подумалось: и так ясно, куда надо идти, за кого их тут вообще держат? Однако нос байдарки сдвинулся от центра и смотрел в траву. Иннокентий поднажал.
— Ты что? — возмутился Толик, хватая весло, — сядем сейчас! Давай туда!
Он махнул в сторону звенящего справа от острова заливистого девчачьего смеха и принялся грести, стараясь выправить байдарку.
— Нам туда не надо, — сдавленно проговорил очкарик.
Усилия матроса ни к чему не привели. Вскоре байдарка зашуршала боками по стеблям рогоза. Толик схватился было за них, чтобы остановить движение, но лишь поранил ладонь. Кеша, гад такой, грёб, как заведённый, периодически стряхивая с весла ошмётки водорослей.
— Здесь короче? — предположил Толя.
— Впереди порог. Покатаемся!
Послышался шум бурно текущей воды. Сердце у Толи заколотилось, как ускоренный метроном. Порог? Звуки ничего хорошего не предвещали.
— Не висни, греби изо всех сил, — командовал Иннокентий, — скорость нужна, а то кильнёмся!
— Киль… чего? — пробормотал Толя и подналёг.
Трава неожиданно отступила, точно прыгнув в стороны, русло стало шире. Справа нависал обрывистый берег, где-то наверху щекотали небо корабельные сосны. Поток ускорился, в лицо повеяло прохладой, впереди подвывал, клокотал и причмокивал шаловливый водяной. Байдарку несло между торчащими над поверхностью валунами в пенных паричках. Казалось, там, буквально в четырёх метрах, кончалась река и начинался воздух. Вот-вот они взлетят и будут планировать над землёй, травой, кустами и даже деревьями.