— При чем тут Ланщиков?
Он меня не слушал.
— И зачем… туда явился, дурак, идиот, дубина?! Антошка не позвонила — значит, не хотела видеть…
— Возьми себя в руки! В чем дело, наконец?
От него пахло спиртным, но на пьяного сейчас Митя был не похож.
— Не могу… больше не могу…
— За что тебя могут посадить? Что ты несешь?
Он кусал губы.
— Я его нашел, первым.
— Кого?
— Ланщикова.
— Ничего не понимаю. Где нашел?
— На улице. Я шатался, уйдя из кафе, часа два, потом решил вернуться, вдруг понадоблюсь Антошке…
— Ну и что?
— Наверное, его ударили сзади, он лежал в десяти шагах от кафе.
— Ты вызвал «скорую»?
Он повернулся, беззвучно шевеля губами, точно они слиплись.
Взгляд его был отчаянным. Потом он закричал:
— Мы поругались с ним в начале вечера…
Глаза у Мити глубоко запали, точно год болел.
— Я не могу снова сесть, поймите, у меня только начало налаживаться, больше мне не подняться… Все, амба!
И он зарыдал.
— Перестань! Ланщиков придет в себя и все объяснит милиции…
Митя махнул рукой, точно потерял надежду:
— Не придет… Он уже холодным был.
Я вздрогнула, до последней секунды я этого не допускала. Кто угодно, но не Ланщиков, неуязвимый, хитрый, ловкий, всегда выходивший сухим из воды.
— Лучше бы вызвал милицию и «скорую».
— Я вызвал из автомата, через пять минут, как очухался, но меня все равно заметут.
Волоча ноги, он пошел из комнаты, ссутулясь, точно его схватил жесточайший радикулит.
Легла я не скоро, и меня почти сразу поднял звонком Стрепетов: «Дома ли Митя?» Я сказала, что пришел очень взволнованный, потом спросила о Ланщикове. После паузы Стрепетов сказал, что Ланщиков умер.
— Самоубийство?
— Это не самоубийство. Аллергический шок.
Неужели Митю арестуют? Не случайно ведь Стрепетов именно о нем спросил. Ланщиков безошибочно умел раздражать Митю, вызывать вспышки ярости. Ему доставляло какое-то наслаждение мучить именно Моторина. Может, из-за Антошки? Когда-то Ланщиков сказал мне, что настоящей любви, как и ненависти, можно посвятить всю жизнь…
— Они в кафе поругались.
Я вспомнила почему-то иронические реплики Ланщикова на уроках. Он комментировал ответы товарищей. Остроумно, зло, метко. Сбивая с темпа, с мыслей, ехидно усмехаясь при виде беспомощности одноклассника. А потом мог помочь. Позаниматься. Дать списать свою работу. Показать решение задачи, которую разбирал с репетитором. Но только тем, кто был слабее его по характеру. Своеобразная благотворительность. И в то же время бешено-ревниво он относился к Стрепетову. Нет, его футбольным успехам не завидовал, по своеобразию мышления, умению дружить, доброте… Да, он именно доброте его завидовал больше всего, как глухой — человеку с абсолютным слухом.
— Марина Владимировна! — услышала я вновь голос Стрепетова и заметила, что стою с телефонной трубкой в руках. — Посмотрите, дома ли Митя?
Я заглянула в комнату Мити. Все вещи на месте. Их немного. Один большой чемодан, перевязанный ремнями. Замок Митя взломал, когда потерял ключ. И мешок, похожий на рюкзак.
Я ответила Стрепетову сухо:
— Мити нет дома.
Он повесил трубку, забыв даже попрощаться.
Митя отсутствовал весь день, а потом зареванная Антошка прибежала ко мне и рассказала о том, что произошло в кафе. Я стала расспрашивать о Ланщикове:
— Он вел оскорбительные разговоры?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Говорил, что я его сглазила, что без меня нет у него удачи, просил не выходить замуж за Митьку.
Все это она проговорила залпом, потом сжала губы.
— Сказал еще, что Лисицын подлее его, но «этого красавчика никто не презирает… Богатыми только восхищаются…». Но когда все соберутся, он такое о нем сообщит, что мы ахнем.
Помолчали.
— Лисицын приехал с Лужиной?
— Нет, появился позже, беседовал покровительственно, растягивал слова. А глаза водяные, лягушачьи и губы бантиком. Один всю красную икру съел. Придвинул к себе икорницу и ложкой… С таким видом, точно очень спешит…
Лисицын и Митя, что у них общего?! Они взаимно обходили друг друга, хотя, кажется, именно из-за Мити у Лисицына были когда-то неприятности в поездке в Ригу. Классный шут обожал забирать на память отовсюду солонки. Такое невинное хобби! А Митя возмутился, когда заметил, что он положил солонку в карман. Они были в ресторане. Мите понравилась официантка, и он не хотел, чтобы у девушки были неприятности.