— Необычайный подъём жизненных сил, духовных и телесных, — ответил граф. — Мне казалось, словно я стал моложе на многие годы, а во всем теле ощущался чудесный прилив жизненной энергии.
— Странно... странно! — заметила государыня, проводя рукой по лбу, словно хотела отогнать какую-то неприятную мысль. — Странно! Неужели это возможно?
— Вашему величеству стоит только приказать и убедиться в истине моих слов.
— У шевалье Дугласа есть тот эликсир, о котором ты говоришь? — спросила государыня.
— Он говорит, что снабжён им на долгое время, — ответил Шувалов, — для приёма достаточно ведь нескольких капель.
— И он здесь? — продолжала Елизавета. — Ты привёз его с собой?
— Дуглас и его эликсир к услугам вашего величества, — сказал Шувалов.
— Приведи его сюда, приведи его сюда! — воскликнула императрица. — Ты прав, даже если он — фокусник и шарлатан, он развлечёт меня, это будет мне забавой. Приведи его!..
— Я был уверен, — сказал граф, целуя руку государыни, — что вы, ваше величество, согласитесь на мою просьбу; я убеждён, что вы будете благодарить меня. Я буду счастлив, — добавил он с лёгким укором, — доказать моей государыне, что моё сердце предано ей и что моей единственной мыслью может быть только желание видеть главу возлюбленной монархини вечно озарённой лучами радости. Через несколько минут мои иностранцы будут здесь.
Граф ещё раз склонился над рукой Елизаветы, а затем быстро удалился.
«Неужели это возможно? — подумала она. — Заворожить духа молодости, заставить его победить старость, избавив от разрушительных уколов жала этой змеи? О, если бы существовала такая тайна, господство ныло бы за мной, настоящее господство и могущество. Так как будущее принадлежало бы мне! А Шувалов верит в это, он говорит так убеждённо, так уверенно!. Ему ведь надо верить; его будущее связано с моим, а восходящее солнце, на которое устремлено так много взоров, не шлёт ему приветливых лучей. А всё-таки, — продолжала она думать, печально качая головой, — может ли это быть? Возможно ли, чтобы Создатель дал возможность простому смертному существу проникнуть в Его тайны?»
Она глубоко вздохнула, но в её оживлённом взоре светилась надежда, когда она, прислушиваясь, выжидательно устремила взор на тенистую дорогу.
IV
Из золотистой зелени аллеи выступил граф Иван Иванович Шувалов под руку с дамой, причём по другую его сторону шёл господин с той уверенностью, которую даёт привычка бывать при дворе. При некоторой непринуждённости в нём проглядывало настроение высокой почтительности, выказываемой в присутствии высочайших особ. Дама, которую Шувалов вёл с рыцарскою изысканностью, представляла собой явление, которое всюду должно было привлечь на себя всеобщее внимание. Её изящная фигура была облечена в элегантное придворное платье из светло-зелёного шёлка, покрытого роскошными тонкими кружевами. Оно было сшито по последней парижской моде, только вырез не был так глубок, как было в обычае носить в то время. Тонкие и правильные черты лица отличались детской нежностью, хотя полные, красиво очерченные губы выражали энергию, а в больших, ясных и умных глазах светилось так много мужества и огня, что их гордый взор, казалось, скорее мог бы принадлежать молодому мужчине, чем нежной, миловидной девушке.
Шевалье Дуглас, шедший по другую сторону Шувалова, был человек лет тридцати. Он был одет в тёмно-серый придворный костюм, отличавшийся изысканной простотой. Его лицо было узко и бледно и носило выражение сдержанного спокойствия светского человека; только маленькие, тёмные, живые глаза зорко и пытливо смотрели кругом.
За несколько шагов до входа в беседку Монплезира граф Шувалов быстро отделился от своих спутников, встал у подножия оттоманки императрицы и представил ей обоих иностранцев, низко поклонившихся ей, ещё стоя на пороге. Всё это граф совершил так торжественно, словно присутствовавшие находились у трона, в большом зале для аудиенций, в Зимнем дворце.
Несколько мгновений Елизавета с пытливостью внимательно смотрела сначала на Дугласа, а затем на его спутницу. Последняя стояла в робкой позе, слегка наклонившись, но её взор так настойчиво, так испытующе был устремлён на Елизавету, что государыня, удивлённая, почти смущённая, опустила веки.
— Вы — англичанин? — спросила императрица Дугласа.
— Моя фамилия шотландского происхождения, ваше величество, — ответил он, — но я — француз и радуюсь, что имею счастье выразить чувства глубокого почтения и удивления, которые мой народ проявляет по отношению к великой русской государыне, и в то же время передать о той громадной симпатии, которую Франция питает к благородному русскому народу.