Екатерина была в обществе княгини Гагариной Крупная, массивная фигура княгини совсем заслоняла стоявшую рядом Екатерину, которая в своей амазонке мужского покроя имела вид мальчика.
Сэр Уильямс отвесил великой княгине глубокий поклон и произнёс:
— Счастливая случайность даёт мне возможность видеть ваше высочество при моём первом вступлении к вашему двору. Я приехал, чтобы доложить вашему высочеству, что ваша воля исполнена и быстрее, чем я мог надеяться. Вы, ваше высочество, выражали желание иметь ноты одной из опер Рамо. Я счастлив, что могу положить к стопам вашего высочества полную партитуру оперы «Кастор и Поллукс» Я написал о воле вашего высочества в Лондон, моему всемилостивейшему монарху, и его величество, считающий своим долгом сделать вам приятное, поручил одному из придворных двора его величества короля польского, графу Понятовскому, вручить вам лично эту партитуру. Граф Понятовский, ехавший в Россию по собственным делам, — прекрасный музыкант между прочим, — ещё дорогой сделал кое-какие поправки в опере, так что ваше высочество можете приступить немедленно к её репетиции. Прошу разрешения вашего высочества представить вам графа, который будет таким образом вознаграждён за свои труды по составлению партитур. Передача нот вам лично будет для графа Станислава Понятовского лучшей наградой.
Молодой человек, стоявший в некотором отдалении от английского посланника, устремил при его последних словах свой взор на княгиню Гагарину, не обращая никакого внимания на стоявшего рядом пажа, как он думал. Взоры Екатерины с восхищением остановились на графе Понятовском; она любовалась им, как любуются художественным произведением: картиной или статуей.
Посланник обернулся к графу, чтобы представить это великой княгине, но молодой человек уже приблизился к Гагариной, низко поклонился и произнёс своим прекрасным, звучным голосом:
— Я в восторге, что имею счастье быть представленным высокоталантливой принцессе, об уме и талантах которой не перестают говорить при всех дворах Европы. Моя незначительная услуга будет сторицей вознаграждена, если вы, ваше высочество, милостиво примете меня, иностранца, при своём дворе.
С глубоким поклоном граф Понятовский протянул княгине Гагариной красный бархатный портфель с ногами.
— Вы ошибаетесь, граф! — улыбаясь, ответила Гагарина. — Я могу от вас принять ноты, но лишь для того, чтобы передать их моей милостивой повелительнице, — прибавила она, беря портфель из рук графа. — Что касается благодарности за вашу любезность, то, я думаю, вам приятнее будет услышать её непосредственно из уст её высочества.
Княгиня сделала незаметный знак в сторону Екатерины и с почтительным реверансом отступила на задний план.
В смущении и испуге граф Понятовский взглянул на маленькую фигурку великой княгини, на которую раньше не обратил внимания. Теперь только он заметил тонкие, благородные черты лица и прекрасные лучистые глаза, заставившие его покраснеть и опустить иски. Совершенно сконфуженный, он бормотал слова извинения, но его смущение было выразительнее всяких льстивых речей и произвело самое приятное впечатление на великую княгиню.
Слегка взволнованная, Екатерина ответила трепещущим голосом:
— Благодарю вас, граф, за вашу любезность и чрезвычайно рада, что сэр Уильямс дал мне возможность поблагодарить вас лично. Он знает, что его друзья — также и мои друзья. Если вы не боитесь нашего деревенского уединения, то пожертвуйте денёк и оставайтесь у нас. Сегодня же после обеда мы устроим репетицию. Полковник Мельгунов будет так любезен пригласить к нам несколько певцов. Вас, поручик Пассек, я тоже прошу прийти после своего дежурства. Я много слышала о вашем прекрасном голосе.
Она всем поклонилась и, взглянув ещё раз на графа Понятовского, скрылась в подъезде дворца.
— Ура! Да здравствует великая княгиня! — воскликнул Пассек.
Сэр Уильямс повёл ошеломлённого и ослеплённого графа Понятовского во дворец.
— Ну, милый друг, как вам понравилась великая княгиня? — спросил посланник графа. — Не правда ли, я ничего не преувеличивал, рассказывая о ней?
— О, в ней соединились фея, богиня, Диана, Минерва и Афродита! — в восторге воскликнул Понятовский.
— Я тоже знаю одного молодого человека, — смеясь, заметил сэр Уильямс, — который обладает всеми достоинствами Эндимиона, Телемака и Париса.