Покрутившись у края обрыва, мы возвратились к месту привала.
Гошка уже разжег костер и готовил обед.
— Давайте сделаем плот, — предложил я.
— Зачем? — заинтересовался Гошка.
— Осмотреть нижнюю часть обрыва террасы. Там могут быть коренные обнажения.
— Зря потеряем время, — возразил Валентин Павлинович. — Завтра надо тщательно обыскать склоны долины, взять шлиховые пробы. Это важнее.
— Террасу тоже надо осмотреть, — неожиданно поддержал меня Гошка. — Только зачем полдня тратить на плот? Спустите меня с обрыва на веревке.
— Ну, знаешь, Гоша! — замахал руками Валентин Павлинович. — Ты это брось! С такой высоты сорваться — конец! Да у нас и веревок нет.
— Есть, — сказал Гошка. — Я взял.
Валентин Павлинович качал головой и не соглашался. Но мне Гошкина идея понравилась. Поспорили и решили попробовать.
— Пошли сейчас, — предложил Гошка. — После обеда будет тяжелее и мне, и вам.
Мы взяли веревку и пошли к краю обрыва. Выбрали удобное место. Гошка принялся забивать кол, чтобы укрепить конец веревки.
— Гоша, дальше от обрыва, — просил Валентин Павлинович. — Почва оттаяла, может оползти.
— Не оползет, — проворчал Гошка, замахиваясь молотком. Молоток с силой ударил по колу. В тот же момент край обрыва обвалился, и Гошка исчез из наших глаз, точно нырнул под землю.
Мы с Валентином Павлиновичем громко вскрикнули.
Внизу раздался тяжелый всплеск, и стало тихо.
— Гоша! — отчаянно закричал Валентин Павлинович, устремляясь к краю обрыва.
Я поймал его за рукав и оттянул в сторону.
Внизу послышалось фырканье и какая-то возня.
— Это ты, Гошка? — крикнул я. — Держишься?
— Держусь… — донеслось снизу.
— Держись! Сейчас веревку спустим.
— Держись, Гошенька, держись! — повторял Валентин Павлинович, хватаясь то за веревку, то за меня, то за очки.
— Руки, ноги целы? — снова крикнул я, разматывая веревку.
Гошка ответил не сразу, и мне стало страшно.
— Ну, чего не отвечаешь?
— Да целы, — послышался Гошкин голос. — Подождите…
— Чего ждать? — не понял я. — Спускаем веревку. Держи!
— Подождите с веревкой! — недовольно крикнул Гошка. — Спустите мне сначала молоток!
— Бредит… — пробормотал Валентин Павлинович. — Гоша, опомнись, какой молоток? Держи веревку.
— Молоток! — рычал снизу Гошка. — Побыстрей! Мне холодно…
Я лег на живот и заглянул вниз. Однако увидеть Гошку не удалось: обрыв нависал над берегом.
— Эй, Гошка! Где ты там сидишь?
— Где сижу? В воде, конечно…
— Так какого черта ты не вылезаешь?
— А куда?
— Ты что, не можешь дотянуться до веревки?
— Веревка тут. Я же по-русски кричал, что мне молоток нужен.
— Подергай веревку!
Резкие рывки дали знать, что конец веревки находится в руке Гошки.
— Привязывайся немедленно, упрямый черт! Будем тащить!
— Не могу! Спустите сначала молоток.
Мы обескураженно переглянулись.
— Может, его придавило? — испуганно зашептал Валентин Павлинович. — Придется спускать молоток.
Мы поспешно вытянули веревку и опустили на ней молоток.
— А может, лопату, Гоша? — кричал Валентин Павлинович. — Или попробовать мне спуститься?
— Нет! Подождите…
Внизу послышалась возня, плеск, потом удары молотка. Мы с беспокойством ожидали конца всей этой непонятной операции.
— Ну как там, скоро? — не выдержал я.
Снова послышалась возня, плеск и разочарованный возглас Гошки:
— Вот скотина! Уплыл…
— Кто уплыл? — забеспокоился Валентин Павлинович.
— Сапог уплыл, — объяснил Гошка, продолжая колотить молотком. Наконец удары прекратились. Стало тихо.
— Готов ты наконец? — крикнул я и подергал за веревку.
— Нет, — невозмутимо отвечал Гошка. — У меня вопрос к Валентину Павлиновичу.
— Слушаю тебя, Гоша, — измученно пробормотал наш начальник.
— Алмазы в метеорите можно разглядеть простым глазом?
— Гоша, не время сейчас для этих разговоров! — чуть не плача воскликнул Валентин Павлинович. — Дай тебя сначала вытащить…
— А в кимберлите их видно?
— Не знаю! Я сейчас ничего не знаю. После поговорим.
— Тяните!
Мы дружно налегли на веревку. Она шла с трудом. Гошка оказался очень тяжелым. Мы обливались потом, вытягивая веревку дециметр за дециметром.
— Ты помогай, Гоша, отталкивайся ногами! — отдуваясь, крикнул Валентин Павлинович.
— Бесполезно, — донеслось снизу.
Мне показалось, что голос Гошки звучит так же далеко, как и раньше, хотя мы уже вытянули половину веревки.