— Да, похоже, железом Шейн здесь разживался, — кивнул Ардерик. — Только в битву-то взял имперские мечи… А ну стой! Кто там?
Они появились внезапно — три десятка северян в выбеленных овчинных шкурах. Верен мигом выставил щит и схватился за ножи на поясе. Вот где пригодится глубокий снег — врагам быстро не подойти. За спиной звякнул вскинутый арбалет.
— Рик Медвежья Шкура, — проговорил старший. А потом неожиданно склонился перед сотником: — Возьми к себе!
— Шейн обманул, — объяснял старший северянин, уплетая похлёбку из сушёных грибов. Обед пришлось варить дважды, на огне снова кипел котёл. — Не умеет воевать. Из-за него мой отец погиб, и у Рори и Фина тоже. Шейн ничего не заплатил за убитых, сказал только, что летом соберёт новое войско и отомстит за каждого. И чтобы мы готовились и упражнялись с мечами.
Под меховыми капюшонами оказались совсем молодые лица — Верен насчитал всего троих старше себя. При мечах было и вовсе двое, зато у каждого был тугой лук и по два колчана стрел.
— Отчего Шейн сразу вас не забрал? — спросил Ардерик.
— Чтобы не кормить, отчего ж ещё.
— И сколько людей с ним было?
— Два десятка. Говорили, что он послал ещё два раза по столько к Гриму у Чёрного Вершка и в Старую Кузницу. Чтобы не объедать наших.
— Разумно.
— А то! Вот мы и решили, что не хотим умереть за Шейна, от которого отвернулась удача и который обманул нас и наших отцов.
— А барону Тенрику чего не хотите служить? — прищурился Ардерик. — Вы ж меня первый раз видите. С чего взяли, что у меня больше удачи?
— Не хотим, — коротко ответил мальчишка.
— Ясно, — усмехнулся Ардерик. — Как звать-то тебя?
— Меня Кайлен. Это мой брат Григ, это вот Лар и Пест…
Верен быстро потерялся в коротких именах, тем более, Ларов оказалось двое, а Григов — целых четверо. Ардерик же дослушал до конца и кивнул с таким видом, будто запомнил каждого.
— Хорошо. Вы парни смышлёные, должны понимать, что нынче не то время, чтобы верить первому встречному. Нас три десятка, и вас столько же. Если чего удумаете — малой кровью не обойдёмся. Так что в отряде пойдёте, как я скажу, и спать будете, когда и где скажу. А то у нас иные любят, чуть что почудится, за арбалет хвататься. Дойдём до замка спокойно — ещё разок поговорим. Ясно?
Кайлен поморщился, но оглянулся на своих. Коротко переглянулся с ними и кивнул.
***
В последний день тропа наконец перестала петлять по горам. В лесу было теплее, меньше снега, больше дров, и отряд зашагал веселее. Ардерик поглядывал на своё так неожиданно выросшее войско и прятал улыбку, когда встречался глазами с Вереном, за которым дружно топали пятеро северян и пятеро своих.
— Ты думал до конца жизни носить за мной щит? — высказал он Верену накануне. — Иные так и ходят, так что радуйся. Пока послужишь в десятниках, а там поглядим.
Северяне вели себя смирно, деваться им было некуда. Бывалые воины восприняли новое назначение Верена с пониманием. Дело портил только сам Верен, всё пытавшийся донести до Ардерика, что недостоин столь высокой чести, но… ему тоже некуда было деваться. Вот ещё выдумал — высока честь вести за собой десять человек! Ерунда, а не честь!
Стройную фигуру на крыльце было видно издали. Элеонора выглядела совсем тонкой под чернобурой накидкой. Она приветственно улыбнулась и поманила Ардерика ближе.
— Я вижу, восточный поход увенчался успехом. Вы не только не потеряли вверенное вам войско, но приумножили его, — прожурчал мягкий голос.
Ардерик не знал, куда смотреть. Он не желал встречаться с Элеонорой взглядом, но смотреть в землю было глупо, в сторону — невежливо, а на талию, как будто бы слегка раздавшуюся — поди разбери под мехами! — невыносимо.
— Пока рано говорить, — буркнул он. — Новые воины ещё недостаточно испытаны. Я поселю их в укреплениях и не пущу в замок раньше, чем они заслужат доверие.
— Как скажете. Хотя я думала сегодня собрать всех в Эслинге в знак дружбы. Пусть увидят наше гостеприимство. Пир будет скудным, но беседы возместят этот недостаток.
— Если тридцать лишних едоков не нанесут кладовым непоправимого урона, почту за честь порадовать вас.
— Не нанесут, — Элеонора первая отвела взгляд, показывая, что разговор окончен. — Постойте, Ардерик! Мне нужен ваш совет.
Ардерик повернулся медленно и принял самый безразличный вид, как на турнирах, когда выходил против более сильного противника. Что ещё она задумала?
— Я подумала… Что если мы сделаем небольшие подарки новым воинам? Тенрик в отъезде, и мне трудно выбрать, что будет уместно. Поможете?
Намек был прозрачен, как утренний лёд: пока барон топчет пастбище с овцами, надо втолковать северянам, кому на самом деле они должны подчиняться. Лицо Ардерика против воли растянула улыбка. Элеонора всегда думала о власти, любила её больше кого-либо из людей. Глупо было думать иначе.
Наконец-то всё стало на места. Ардерик даст Элеоноре людей, она поддержит его в тяжбе перед императором, и быть может, осенью удастся вернуться домой — хозяином, а не приживальщиком богатого соседа. Выделить Верену участок у реки… впрочем, с этого станется отхватить за своей девчонкой неплохое приданое и устроиться самому. Да и семья у него небедная…
Остались сущие пустяки: самому забыть, что недавно готов был отдать жизнь за улыбку этой женщины. А ещё — чьё дитя зреет у неё под сердцем.
— Сейчас лучшим подарком для них станет сытный обед и тёплый ночлег. — Ардерик краем глаза следил за северянами: они столпились у заново отстроенной конюшни.
Элеонора проследила за его взглядом. Её брови высоко поднялись, когда она поняла, что парни выбирают из подгнившего сена колоски и жадно разгрызают крохотные полевые злаки.
— Разместите их как можно удобнее, — проронила она. — И непременно выясните, хорошо ли они одеты. Тканей и мехов в кладовых предостаточно, не то что еды.
Ардерик кивнул и отвернулся снова.
— Слу-у-ушай! — заорал он. Северяне резко обернулись, попрятав колоски в кулаках, а с разделочного стола у кухни с шумом взлетели птицы. — Сейчас вас покормят. После любой, кто испытывает недостаток в одежде или болен, может обратиться с госпоже баронессе. Она не откажет в помощи! Поняли? Сытный обед, новые рубахи, сапоги и никаких соплей! Слава госпоже Элеоноре!
Ответом был радостный рёв.
Что ж, не так и трудно оказалось смотреть в серые глаза и слышать знакомый голос. Ардерик пересёк двор и поискал Верена — кому ещё поручить построить северян, чтобы красиво отвести в укрепления, пока в замке готовят ужин? Но Верена не было. Зато у сарая торчал маркграфский лучник — обнимался с этой девчонкой, Гретой, будто век не виделись.
Ардерик невольно замедлил шаг. Больно уж напоминала Грета Элеонору, особенно со спины. Верно, темноволосую девчонку подобрали в услужение, ожидая, что вырастет похожей на госпожу, только спутать их всё же было нельзя. Грета хоть и была хороша собой, а всё же не так: волосы чернее, глаза ярче, повадки как у лисицы, а не изнеженной кошки… Тьфу, пропасть, нашёл, на кого заглядеться!
— Верен где? — бросил Ардерик лучнику.
Тот пожал плечами и вернулся к прежнему занятию. Ардерик устремил на парочку тяжёлый взгляд, но оба и ухом не повели. На всякий случай глянул на дверь сарая — засов задвинут, значит, внутри никого. Нужник тоже на задвижке. Да куда же запропастился этот Верен?
***
— Рик зовёт… — пытался объяснить Верен, прижатый к двери сарая изнутри.
— Обойдётся!
— Надо…
— Не надо!
Кто бы ждал от Бригитты такой прыти? Почти затолкала его в этот проклятый сарай, прильнула всем телом, горячим и мягким, и даже ухом не повела, когда чья-то рука задвинула снаружи засов. Впрочем, чья рука, Верен знал — Такко, едва поздоровавшись, позвал помочь с каким-то тюком, и не выразил ни малейших угрызений совести, когда вместо тюка в сарае оказалась Бригитта.
— Я воин или кто? — бормотал Верен. — Он там… а я…
— Ну и иди к нему! Иди! Полтора месяца от него не отходил и ещё столько же не отходи! Я что, я забава…