— И что, видал ты там такие камни? — нетерпеливо перебил Ардерик. Обычно немногословный Верен мог часами рассказывать о доме и ремесле.
— Видел. Их трут в порошок в ступке, пока в пыль не сотрут, потом мешают с маслом…
— И не травятся?
— Кто с красками работает, знает, как не потравиться. С камнями главное, чтобы в мастерской было прохладно. Если рядом с печью работать или на солнце, говорят, может голова закружиться.
— А если положить такой камень в огонь, что будет?
— Подзатыльник от мастера будет. А то и выгонят. Дорогие же камни!
— Так, а как мастер узнает, что камень бросили?
— Вонять будет. Это как задуть в чулане разом с десяток-другой свечей. Сразу слёзы потекут и в горле будет скрести.
Верен пересказал всё, что поведал ему словоохотливый подмастерье о красных камнях. Даже название вспомнил — киноварь. Ардерик слушал, кивал, а в мыслях благодарил на все лады свою удачу. Хоть что-то за последний месяц он сделал верно — уговорил баронессу испытать тайное оружие северян, прежде чем пускать в дело.
— А может, они разные бывают, эти камни? — спросил он напоследок Верена. — Бывают такие, чтобы не воняли?
— Не слышал. А ты что красить-то собрался?
— Да ничего. Так просто спросил.
Чтобы успокоиться, Ардерик зашагал по стене взад-вперёд. Он всегда знал, что нельзя доверять оружию, полученному неизвестно от кого! Оставалось выяснить, кто хотел так жестоко подставить баронессу, и столь же жестоко его наказать. От одной мысли, какой опасности они с Элеонорой избежали, Ардерика захлестнула ярость.
— Идёмте вниз, — велел он своим спутникам. — Нового мы здесь не увидим, пожрать дадут нескоро, так что самое время размяться. Но хотел бы я знать, где же госпожа Элеонора и барон, сожри тьма его потроха!
Со стороны двора послышались голоса, лестница заскрипела под тяжёлыми шагами, и только что упомянутый барон поднялся на стену в сопровождении Дарвела и ещё двух стражников.
Подойдя к краю стены, Эслинг бросил беглый взгляд на пустошь, поморщился и направился прямо к Ардерику. Остановился в каких-то трёх шагах и выговорил:
— Доброго утра, почтенный.
— И вам того же, — отозвался Ардерик и прислонился к зубцу стены, приняв самый безмятежный вид.
— Я не собираюсь предлагать вам стать друзьями, — без обиняков начал Эслинг. — Вы ворвались на мои земли, развязали войну и перевернули всю нашу жизнь вверх дном. Я этого не забуду и не прощу. Однако если мы не отложим на время нашу распрю, пострадает не только Эслинге — весь Север будет залит кровью междоусобиц.
— Достойные слова, — кивнул Ардерик, не сгоняя с лица усмешки.
— Этот разговор доставляет мне не больше удовольствия, чем вам, а потому буду краток. Вы хотели делать вылазку. Так вот, я дам вам людей и всё необходимое. Можете сами выбрать себе воинов, если хотите. С вами пойдёт Дарвел — никто не знает замок и окрестности лучше него.
— Какая муха укусила вас, барон? С чего такая щедрость?
— Погода располагает, — без колебаний ответил Эслинг. — И к щедрости, и к мужским разговорам.
— Ах вот оно что. Неужели отсутствие госпожи Элеоноры…
— Послушайте, почтенный, — Эслинг поднял ладонь, его лицо потемнело. — Вы, южане, воспитаны иначе, чем мы. Если бы честная уроженка Севера, будучи замужем, прошлась под руку с чужаком, да ещё по крепостной стене, у всех на глазах… Одним словом, запомните: я не желаю видеть вас рядом со своей женой. Не желаю слышать, как вы произносите её имя. И тем более не хочу знать, какими грязными сплетнями обязан вашим проклятым прогулкам…
— Вы обвиняете меня? — Ардерик неспешно положил руку на меч.
— Да тьма с вами! От вас-то всего можно ожидать, но в верности своей жены я уверен. Сейчас, когда её временное нездоровье сгладило противоречия между нами, мы можем попробовать договориться.
— Попробовать — можем. А что с госпожой Элеонорой?
— Обыкновенное женское, — объяснил барон. — Дня через три будет здорова.
Ардерик краем глаза заметил, как переступил с ноги на ногу Верен, и мысленно усмехнулся. Для него любое тело давно перестало быть вместилищем тайны. Какие уж тут тайны, когда редкий поход обходился без задранных юбок и выпущенных кишок. Пусть в его сотне и следили за тем, чтобы не обижать мирных жителей, видеть всё равно доводилось разное.
Впрочем, в том, что бесплодный бурдюк Эслинг знал, когда его жена нездорова, было что-то мерзкое и неправильное. Не хотелось и думать о том, что когда-то он касался её… Ардерик сморгнул, гоня лишние мысли, и встретился с пронизывающим взглядом Эслинга. Усмехнулся и вскинул голову, отвечая вызовом на вызов.
— Что ж, к делу. Сколько у вас людей?
— Вы хотели три десятка. Столько и берите. Дать больше и оставить замок без защиты я не могу. Да, ещё одно. Ваши люди наверняка подрастеряли оружие, пока удирали с пустоши. Оружейная открыта для вас и кузница тоже.
— Хорошо, — Ардерик бросал слова коротко, отрывисто, чтобы скрыть гнев. — Когда выходим?
— Да хоть сегодня. Кое-кто из парней сторожил подземелья в ночь, так что им надо выспаться. С наступлением сумерек три десятка лучших воинов будут в вашем распоряжении. Выберете сами или доверите Дарвелу?
Ардерик повернул голову и окинул взглядом пустошь. Каждый день он давил в себе ярость при виде укреплений, занятых врагами, но сегодня появилась возможность отомстить. Хотя бы отчасти.
— Я не забуду и не прощу, что потерял из-за тебя свою сотню, — проговорил Ардерик и ударил ладонью по каменному зубцу. — Но для защиты замка сделаю всё. Пусть Дарвел набирает людей. Он лучше знает, кто годится хоть на что-то. Выйдем нынче же вечером.
— Дарвел, похоже, не хочет с нами идти, — голос Верена пробился как сквозь толстую ткань, когда они уже спустились во двор.
— Почему? — рассеянно спросил Ардерик.
— Когда мы уходили со стены, я слышал, что он сказал барону, будто ему жаль, что всё так обернулось и будь его воля… Дальше я не разобрал. А барон ответил, что он всё обдумал и другого выхода нет.
Ардерик кивнул и тут же выбросил слова оруженосца из головы. Сейчас у него были заботы поважнее — например, объяснить столпившимся за спиной воинам, что им рано сражаться сегодня.
— Идём в кузницу, — объявил он. — Надо проверить доспехи и мечи. Сегодня никаких учебных боёв — нечего тратить последние силы.
***
— Бригитта! — нетерпеливо позвала Элеонора. Стрелки часов вот-вот должны были сцепиться, а колокол — пробить полдень.
— Никого, госпожа!
Элеонора отложила пяльцы, поднялась и прошла к окну. Пять пар глаз немедленно поднялись от работы и выжидающе уставились на неё.
Пятачок перед дровником был залит солнцем. Время стояло самое подходящее, чтобы учить молодых не поворачиваться в бою лицом к солнцу, но по двору пробегал только поварёнок, а окликать его Элеонора не решилась. Ещё донесёт барону, и тот заколотит не только дверь, но и окна. Затем распахнулась задняя дверь оружейной, и сердце Элеоноры едва не выпрыгнуло из груди — оттуда вышел Ардерик, живой и здоровый, за которым следовали трое его людей. Элеонора толкнула Бригитту, но едва та успела стукнуть в стекло, как следом показались Дарвел и двое стражников, тащивших сундук. Они откинули пыльную крышку и при свете дня принялись перебирать клинки.
— Зачем им оружие?.. — прошептала Элеонора.
Ардерик ловко подбрасывал и ловил мечи, ставил их остриём на ладонь, перебрасывался неразборчивыми фразами с Дарвелом. Элеонора толкнула Бригитту:
— Давай, окликни его!
Бригитта забарабанила по окну так, что стекло задребезжало. Ардерик продолжал болтать с Дарвелом, но его оруженосец поднял голову и начал шарить взглядом по окнам. Элеонора запоздало сообразила, что он не разглядит их сквозь плотную вязь узоров, протаявшие отверстия были слишком малы. Она изо всех сил дёрнула раму, не думая, что ведёт себя как девчонка, а не хозяйка замка. Та не поддалась.