— Да что я знал? — раздражённо переспросил Верен. Вместо ответа Такко повернулся и со всей силы ткнул его кулаком в грудь.
Досада, копившаяся в последние дни и гулявший по жилам азарт битвы выплеснулись мгновенно — Такко отлетел на пяток шагов, повалился в снег, но мигом вскочил и снова кинулся на Верена.
Их разняли уже у стены замка. Верен увидел злое лицо Ардерика, как Такко покатился от его оплеухи, а затем у него самого сверкнуло перед глазами от подзатыльника. Он склонил голову, ожидая второго, но Ардерик опустил занесённую руку.
— Развести по кладовым, пусть остынут, — бросил он собравшимся зевакам.
Такко исчез в проёме замка. Верен с кривой усмешкой наблюдал, как северяне топчутся, выбирая парней посильнее. Ардерик нетерпеливо выругался:
— Сам отведу! А вы мешки таскайте, воины, раздери вашу через дышло!
Верен думал, что Ардерик запрёт его в оружейной, раз повёл к южной стене, но они остановились, едва завернув за угол. Ардерик отпустил Верена, отёр лицо ладонью и прислонился к каменной кладке:
— Чего не поделили? Девку, что ли? Когда успели-то, а? Или мечами не намахались? Так я могу в лес отправить, камнеедов ловить!..
— Я сам виноват, — проговорил Верен. Ярость отступила, остался мучительный стыд. — Ничего мы не делили. Просто…
— Просто сцепились, как два кобеля, — закончил Ардерик. — Ну спасибо хоть не посреди битвы! О чём говорили-то?
— Ни о чём, — Верен никак не мог вспомнить, с чего же началась ссора. Они с Такко и раньше обменивались тумаками, но только когда совсем не хватало слов, и никогда не дрались всерьёз. Верен утёр кровь из рассеченной губы, и стыд ожёг его с новой силой. Ардерик выругался сквозь зубы и сделал знак идти за ним.
Проходя мимо обозов, Ардерик взял факел, чтобы осмотреть поклажу и вдруг его лицо исказила странная усмешка.
— Одна тьма знает, как в этом мире сходятся дороги, — пробормотал он. — А мальчишка-то не прост…
Верен пропустил последние слова мимо ушей — из замка выпорхнула Бригитта, едва удерживая факел и три длинных рога с вином. Похоже, достойных кубков в этой суматохе не нашли. Ардерик проводил её взглядом и встрепенулся:
— Ладно. Идём, поглядим, кто приехал.
— А в кладовую? — напомнил Верен.
— Обойдёшься. Ты уж остыл, больше в драку не полезешь.
— А Такко?
— А он пусть посидит. Потом спасибо скажет. Идём! Сожри меня крысы, если не будет занятно.
По двору волной прокатился гул голосов. Всадники въезжали в ворота. Верен с Ардериком не успели подойти, но им были хорошо видны заснеженные знамёна и пена на шеях лошадей. Со двора убрали тела, стрелы, изрубленные щиты, и теперь мало что напоминало о минувшем сражении. Только дымились развалины конюшни да кое-где сквозь снег проступали тёмные пятна.
Барон с баронессой встречали гостей, будто между ними не было никакой размолвки. Первый всадник спешился, не глядя, бросил поводья слугам. Порыв ветра взметнул его алый плащ. Элеонора приветливо улыбнулась и шагнула вперёд с фонарём в одной руке и полным рогом вина в другой.
Комментарий к 8-2. Невозможная надежда
Конец второй части
========== Часть III. 1. Кости в подарок ==========
Три месяца назад
Столица Империи
В Империи не чтили старых богов и духов, но старались пореже покидать дом в Тёмное время между Днём Поминовения и Зимним переломом. Мало ли что подстерегало в густой осенней тьме. Чтобы рассеять её и отпугнуть нечисть, бесчинствующую длинными осенними вечерами, зажигали у ворот факелы, резали светильники из твёрдой репы и яркой солнечной тыквы.
Стражники, которым выпало нести службу на столичной стене спустя неделю после Поминовения, протёрли глаза и недоверчиво переглянулись. Дороги, ведущие к столице, давно опустели. Торговцы, наёмники, почётные гости — все спешили оказаться под защитой городских стен за неделю до Поминовения или встретить этот день на постоялом дворе, но не в пути. Однако по тракту двигалась цепь огней. «Кого и какая нужда погнала в дорогу в Тёмные дни?» — читалось во взглядах солдат.
Бесшумно повернулись на смазанных петлях высокие ворота, и в город въехала процессия: всадник в алом плаще с полузабытым гербом, телега, на которой из-под груды соломы виднелся длинный деревянный ящик, и карета с гербом императорской канцелярии. Пламя в фонарях дёрнулось, будто сгибаясь в испуганном поклоне.
— От этих любая нечисть сама сбежит, — тихо переговаривались стражники, закрывая ворота и касаясь оберегов на шеях. Впрочем, все знали, что от всевидящего ока на канцлерской карете обереги не спасали. Процессия медленно проследовала по главной улице и скрылась за дворцовой оградой.
***
Два месяца назад. Столица Империи
Молчаливый и мрачный День Поминовения миновал, и столицу охватила предпраздничная суета. Зимний Перелом отмечали с размахом: готовили к столу разные диковинки, шили наряды, украшали дома лентами и зелёными ветвями. Фонарщики зажигали масляные фонари, в их ярком свете по улицам сновали посыльные, разносчики, бродячие торговцы, а на площади подновляли помост для представлений и казней, обещая народу зрелища.
Та же предпраздничная суета царила в императорском дворце. В покои придворных доставляли образцы тканей и тесьмы, а в ловких руках модисток порхали угольки, набрасывая на бумаге лёгкое кружево воротников, застёжки дублетов, округлости юбок.
— В этом году лиф шьют в складку с бархатной отделкой!..
— Складки совсем мелкие, а отделка из золота и янтаря!..
— Бархат? Янтарь? Что за чушь? На Перелом будет объявлено о полном присоединении Севера, и мы должны поддержать наших воинов подобающими нарядами. Говорят, сам император выйдет одетым на северный манер: в дублет из лучшей шерсти с собольим воротником!
— Вязаные вставки будут смотреться превосходно!..
— А если добавить отделку медвежьим мехом? Ведь войско ведёт Ардерик Медвежья Шкура!
— Ах этот Ардерик! Верный воин императора, но язык у него просто ужасный…
— Так вести о победе придерживают нарочно, чтобы меха не подешевели?
— А вы сомневаетесь?..
— Вестей с Севера до сих пор нет.
За окнами зала Совета темнело, но светильники не давали теням сгуститься в углах. В Тёмные дни дворец служил маяком для глаз и сердец, а потому расходы на свечи и масло превышали все мыслимые пределы. Зато на карте, по которой вёл указкой военный министр, можно было различить каждую букву. Император, канцлер и другие министры собрались вокруг стола, на котором из разных пород дерева была составлена карта, и неотрывно следили за кончиком указки. Золотая линия — Северный тракт — вилась между маркграфствами из морёного дуба и палисандра, подбираясь к массиву из светлого бука. Дальше плескалась широкая кайма из серебра — Ледяное море, куда впадали серебряные же реки.
— Сотник Ардерик давно должен был добраться до Эслинге. Мы знаем, что он благополучно пересек границу Северного маркграфства вскоре после Поминовения, — военный министр чуть задержал указатель на рубеже, откуда до самоцвета, обозначавшего замок, оставалось пара вершков. — С тех пор не было вестей ни от него, ни от барона.
— Три недели, — император хмурился, глядя на карту, и постукивал по ней черенком пера. — Достаточно, чтобы освоиться на месте и расправиться с разбойничьей шайкой. Даже если во всей округе не оказалось почтовых голубей, можно было послать гонца. Вы говорили, дорога безопасна?
— Безопасна, и доказательства тому — осенние обозы, достигшие столицы без всяких препятствий.
— Что ж, подождем ещё неделю, после чего сами отправим голубей. Все вы знаете, что победа над Севером принесёт нам не только богатства Ледяного моря, но в первую очередь покой и воодушевление среди народа. Мы давно не склоняли своих знамён, но и не приносили чужих. Люди должны знать, что рубежам Империи ничего не угрожает. А в Тёмное время нужда в добрых новостях особенно велика. — Император обвёл министров взглядом и отложил перо. — Мы хорошо потрудились сегодня, господа. Ещё что-то?