— Твоё.
Лучник потупился, а Ардерик стиснул зубы. Стоило отвесить затрещину недоумку, возомнившему себя великим стрелком, и отправить на неделю мыть миски и отхожее место, но граф-то наверняка простит необдуманный выстрел…
Оллард улыбнулся одними глазами и забрал стрелу:
— Это я стрелял.
— Превосходный выстрел, — криво усмехнулся Ардерик. — Где же Шейн, сожри его тролли?
— Может, пленные расскажут, — пожал плечами Оллард. — Меня больше интересует, где госпожа баронесса. Почему не приветствует победителя?
Ардерик неосознанно вскинул глаза на стену, но не нашёл там знакомой стройной фигуры. Скорее всего, Элеонора заботилась о раненых, но… могла ли она не выйти узнать, нашли ли Шейна? Под рёбрами ворохнулась тревога, густо замешанная с ревностью.
— В прошлый раз… — В прошлый раз Элеонора нашлась запертая в своих покоях, и Ардерик запнулся на полуслове. — Я иду в замок. Раз Шейна здесь нет, надо проверить…
Сил выдумывать, что именно надо проверить, уже не было. Шагая к замку, он скосил взгляд, убеждаясь, что Верен рядом, и заметил, что Оллард с лучником тоже идут следом.
Коридоры и лестницы сменяли друг друга, путали, манили боковыми ответвлениями, но путь к покоям Элеоноры Ардерик нашёл бы и с закрытыми глазами. Разумнее было начать с лекарской или кухни, а по-хорошему следовало проверить, как дела на нижних этажах, прежде чем бросаться на поиски чужой жены. Но чутьё гнало наверх.
Впереди замаячила последняя лестница, и в этот же миг сверху раздался отчаянный женский крик.
========== 7. На благо Севера ==========
Ардерик первым взлетел по лестнице, оттолкнул зарёванную служанку, звавшую на помощь с верхней ступени, и ударил плечом в резное полотно. Верен отстал лишь на пару ступеней, но и удвоенного натиска не хватило высадить тяжёлую дубовую дверь. Измотанное битвой тело отзывалось болью, но они били снова и снова, пока сзади не появился маркграф.
— Отойдите, — велел он и опустился перед замочной скважиной на колено. — Танкварт, нож! И стрелу с двойным наконечником!
За дверью что-то грохнуло, зазвенело разбитое стекло. Затем воцарилась тишина, и она не нравилась Ардерику, очень не нравилась.
— Кто с ней? — рявкнул он на служанку, всхлипывавшую у стены. — Что стряслось?
Девчонка только замотала головой, размазывая слёзы по щекам.
— Бригитта, не реви, — обратился к ней Верен. — Тащи лучше топор… два топора!
Глупая девчонка не двинулась с места. За её хныканьем ничего не было слышно. Ардерик рыкнул и схватился за меч — рубить проклятую дверь. Время утекало, а маркграф всё ковырялся в замке.
— Да сколько можно! — не выдержал Ардерик. — Стали бы сюда ставить замок, который можно открыть ножом!
— Его делали в моей мастерской, — отозвался Оллард, не прекращая работы. — Попробуйте отжать дверь, господа, только аккуратно.
Что-то хрустнуло — не то нож, не то механизм, но дверь наконец поддалась. Кажется, они влетели в спальню Элеоноры все вчетвером, разом протиснувшись через широкий проём.
В комнате царил страшный беспорядок. Остро пахло чем-то сладким и терпким, душистым маслом, что ли. Сквозь этот запах пробивался другой — тяжёлый, густой, с привкусом железа. По шкурам на полу расползалась густая тёмная кровь, в сумраке казавшаяся почти чёрной. Взгляд выхватил окровавленные рыжие пряди, выпавший из безжизненной руки клинок, осколок зеркала в израненной ладони, десятки таких осколков на пропитанных кровью шкурах. Невыносимо долгие мгновения картинка оставалась раздробленной. Наконец в полумраке обрисовались две фигуры: лежавшая ничком и стоявшая над ней, а ещё тёмный провал за гобеленом.
Ардерик первым метнулся к Элеоноре и оттащил от тела. Радость, облегчение, гнев, разочарование сменяли друг друга в бешеной круговерти. Шейн убит — не им, Элеонора спасена — им. Кажется. Он разжал её руку, сжимавшую осколок зеркала, и расстегнул пряжку тяжёлой накидки. Осколок был острый, длиной в пол-локтя, чуть изогнутый книзу. Грозное оружие, если знать, куда бить. Элеонора знала.
Оллард опустился около раненого, заглянул в лицо, поднёс к губам взятый наугад зеркальный осколок. Ардерику хватило одного взгляда, чтобы понять — допрашивать некого. Кровь била из-под ремня шлема, иссякая на глазах. С такими ранами не то что не говорят — не дышат.
Бледная, как мел, Элеонора, не мигая, смотрела в одну точку, пока Ардерик точными, резкими движениями расстёгивал на ней доспех. Затем её ресницы дрогнули, она подняла на Ардерика глаза и вцепилась в его руку. Губы дрогнули, но с них сорвался только судорожный, прерывистый вздох. Ещё вздох — и взгляд стал более осмысленным.
— Я в порядке, — выговорила Элеонора. — Это не моя кровь, — выдохнула она, непонимающе глядя на изрезанную руку и забрызганное платье. — Это не Шейн, — обратилась она уже к Олларду, и сердце Ардерика рухнуло вниз. — Но я… я видела его. Он был здесь, тоже!
Её голос креп с каждым словом. Только что казалось, что она лишится чувств от пережитого, но вместо того отёрла ладонь о промокшее платье, ахнула, словно впервые ощутив боль, прикусила губу и упрямо расправила плечи. Ардерик бегло оглядел её — похоже, не ранена, только напугана. Перевязать порез и всё. И прогнать затаившийся в глазах ужас.
— Вы уверены? — быстро спросил Оллард и повернул голову убитого так, что теперь и Ардерик видел — спутать их с Шейном можно было разве что со спины и в густом сумраке. Рыжие волосы, резкие черты лица, высокий рост — на этом сходство заканчивалось.
— Я уверена, — Элеонора всхлипнула, зажмурилась на миг и продолжала: — Этого человека я вижу впервые. Шейн стоял там, за дверью, смотрел… просто смотрел… Умоляю, схватите его!
— Он говорил с вами?
— Нет. Поспешите, прошу!
Долю мгновения Ардерик колебался, но молящий взгляд Элеоноры и слабое пожатие руки заставили передать её на попечение заплаканной служанки. Та уже успела обосноваться в объятиях Верена — он гладил девчонку по волосам и шептал что-то успокаивающее, впрочем, не сводя глаз с тела и не снимая свободной руки с меча. Только после того, как Элеонора помянула Шейна, девчонка опомнилась, утёрла слёзы и бросилась к госпоже.
— Это барон запер её! — крикнула она. — Я видела!
— Бригитта! — одёрнула её Элеонора — твёрдо, решительно, будто не задыхалась только что от ужаса.
Последнее, что увидел Ардерик, прежде чем нырнуть в черноту хода вслед за графом и лучником — как служанка сноровисто разводит в кувшине с водой целебную настойку. Потом за ним шагнул Верен — кажется, успев пробормотать на прощание что-то ободряющее — и стало совсем темно.
***
Узкая каменная лестница уходила вниз, и конца ей не было. По старой привычке Ардерик взялся было считать ступени, но быстро сбился. В спешке никто не додумался взять фонарь, и скоро вокруг сгустилась кромешная тьма. От мысли, что по этим же ступеням шёл Шейн, подкатывала ярость, а рука крепче сжимала рукоять меча.
Лестница кончилась внезапно. Ардерик услышал предупреждающий оклик Олларда, но едва удержал равновесие, встретив вместо очередной ступени ровный пол.
Казалось, узкий и извилистый ход никогда не закончится. Ардерик от всего сердца проклинал Эслинге и каждую пядь его коридоров, тайных и явных, пока не сообразил расставить руки в стороны — так было чуть проще держать равновесие и угадывать повороты. Мрак стоял непроглядный, под ногами плескала вода, будто они бежали по кишкам неведомого морского чудища. Мёртвую тишину нарушало лишь их хриплое дыхание и топот четырёх пар сапог. Верен сзади вполголоса поминал тьму, что должна была немедленно сожрать замок вместе с его коридорами, стенами и низким потолком. Уже сожрала, — хотел сказать Ардерик, но предпочёл поберечь дыхание.