Казалось, они бежали больше часа, а ненавистный мрак не спешил рассеиваться. Но вот впереди забрезжило, а через пару десятков шагов по глазам ударил дневной свет. Пахнуло свежестью и снегом, над головой открылся выход.
— Стойте! — окрикнул Ардерик остальных. Протиснулся мимо Олларда, успел ухватить за рукав отчаянного лучника, пытавшегося дотянуться до краёв лаза, надел на острие меча шлем и поднял над краем.
Было тихо. Никто не спешил стрелять, либо не попался на старую уловку. Глаза постепенно привыкали к свету. С краёв осыпались прошлогодние хвоинки, над головой качались верхушки сосен. В висках грохотала разгорячённая погоней кровь. Ардерик выждал двадцать счётов, надел шлем, подтянулся, не пряча меч в ножны, и осторожно выглянул.
Лаз выходил в молодой сосновый лес. Снег вокруг был истоптан, но разобраться в следах было легко: в подземный ход зашли двое, а обратно тянулась одинокая цепочка. Ардерик ещё раз осмотрелся и, опираясь на старые доски, вылез наверх.
За лесом шумела река, с другой стороны сквозь сосновые стволы вырисовывались укрепления и высился замок. Рядом лежали аккуратно сложенные доски, вокруг была размётана пожелтевшая слежавшаяся хвоя и метались муравьи, тащили куда-то толстые белые коконы. У дерева была привязана невысокая мохнатая лошадка местной породы.
— То-то барон не дал здесь рубить! — негромко проговорил Верен, едва выбравшись наружу. — Выходит, он ещё до праздника всё задумал?..
Ардерик дёрнул плечом. Давно стоило обшарить окрестности… впрочем, этот лес был исхожен вдоль и поперёк, и кто бы догадался разворошить муравейник? Сколько же ещё тайных выходов таилось вокруг замка?
Отпечатки ног вели к реке. Маленький отряд бежал по следу, озираясь и прислушиваясь. Но тишину нарушали лишь шелест ветвей и редкие голоса со стороны замка. Колокол, звонивший об опасности, наконец умолк, и можно было надеяться, что скрип снега не помешает услышать щелчок арбалета за деревьями.
Им повезло, засады не было. По берегу реки петляла меж камней узкая, как лента в девичьей косе, тропка. Следы привели к небольшой отмели, где тропа обрывалась, а следы уходили в воду. Ардерик вскочил на прибрежный валун, примерился, перепрыгнул на следующий и наклонился вперёд, цепляясь за щель в стене и пытаясь рассмотреть под отвесным берегом остатки тропы. Напрасно — дальше хода не было. Река уходила в теснину между двух обрывов, и на заиндевевшем каменном отвесе виднелись смазанные отпечатки — человек шёл по воде там, где мельче, и держался за стену, чтобы не поскользнуться.
— Голову даю, там дальше ещё нора, — Ардерик сплюнул в воду и ударил кулаком по обледеневшей стене. — Ну, хотя бы баронессе не померещилось со страху.
Он вернулся на отмель и подошёл к воде, прикидывая глубину. На ногах у многих убитых камнеедов были высокие, чуть ли не до бедра, сапоги из немокнущей тюленьей шкуры. Лиамцы тоже такие носили; Ардерик сразу вызнал, что за штука, только своими не обзавёлся. В таких-то бежать по воде сподручнее — не намокнут, не обледенеют, не скуют ноги на середине пути мёртвым грузом. Наверняка на Шейне были такие же.
— Ардерик, отойдите от воды, — велел Оллард. — Надо иметь местную закалку, чтобы продолжать погоню.
— Мы не можем его упустить!
— Нельзя рисковать. К тому же, впереди может ждать засада. Отойдите. Вы нужны в замке.
Ардерик не двинулся с места. После бега морозный воздух жёг лёгкие. Берега здесь высились над головой, и над непроницаемо-чёрной водой уже сгущалась пелена вечерних сумерек. Вокруг камней, выступавших из воды, зима сплела ледяное кружево. Берега тоже сковал тонкий, прозрачный лёд. Как же холодна была эта вода…
— Надо было лошадь захватить! — заявил Верен. — Только она бы ноги переломала на этой козьей тропе.
— Не переломала бы, — заявил Такко. Он забрался на камень, где до того стоял Ардерик, и балансировал на верхушке. — У нас лошади и по худшим местам проходили. Только нам по воде идти не надо. Если забраться по стене и по тому карнизу…
— Слезай, — бросил ему Оллард. — Сверзишься. — Подкрепил свои слова строгим взглядом и вдруг рассмеялся: — Четверо недоумков! Ладно молодые люди, ладно я, кабинетная крыса, но вы-то, Ардерик, опытный воин! Как так вышло, что мы погнались вчетвером за призраком Шейна, рискуя напороться на засаду? И даже фонарь не взяли в этот проклятый ход!
Ардерик хотел напомнить маркграфу, кто первым рванул в самоубийственную погоню, и чей чёрный плащ он безуспешно пытался высмотреть в подземном мраке. Но вместо этого тоже расхохотался. Слишком нелепо всё выглядело. Слишком обидно было упустить добычу, почти ухватив её за хвост. Оставалось только смеяться.
— Я ни хера не понимаю, — признался он наконец и пнул камень. — Что, тьма раздери, это было?! Ясно, что войско для отвода глаз, но почему он сбежал? Бросил, мать его, семьдесят четыре человека! Не абы какое отребье, а воинов! И зачем послал того парня? Назовите меня камнеедом, если в этом есть хоть какой-то толк!
— Идёмте в замок, — Оллард огляделся напоследок, задержался на уходящих в воду следах. — Поймай мы Шейна, не узнали бы от него и половины того, что узнаем сегодня от хозяев замка. Он вернётся. И можете назвать камнеедом меня, если тому не поспособствует его родной брат. Поспешим!
— При Тенрике Эслинге Север процветает, — через силу выдавил Ардерик, пока они шли через лес. Лаз наскоро забросали досками, лошадь забрали с собой, её вёл под уздцы Такко. Азарт погони схлынул, уступив место беспокойству: что будет с Элеонорой после того, как барон так глупо и невовремя подставился. — Он хороший правитель, пока дело не доходит до войны.
— Вы правда в это верите? — вскинул брови Оллард. — Раскол на Севере был делом времени. Даже в столице ждали войны. Полагали даже, что она начнётся при старом бароне, но мир удалось продлить — надо полагать, и вправду трудами нашего почтенного Тенрика. Но сейчас ему придётся ответить за сделанное и ещё больше за то, что сделано не было.
— В столице ждали войны? Мне об этом не известно, — хмыкнул Ардерик. — И старого барона я не знал.
— Я тоже, но весьма наслышан. А вы — неужели ни разу не поинтересовались, кто воспитал вашего врага? Кому мы обязаны тем, что Север разрывается между двумя братьями?
Ардерик пожал плечами.
— Мудрецы говорят: чтобы понять, каким вырастет дерево, погляди на его корни. Как иначе понять, выстоит дерево в бурю, согнётся или сломается? Какова будет поросль, если срубить его? Эта война зрела много лет, у неё длинные и крепкие корни.
— Как у местных колючек, — усмехнулся Ардерик. Верен ещё в первые дни поделился своим удивлением от невзрачных стеблей с прочными корнями. — Только нам тут, знаете, некогда было рыться в чужом прошлом. Других забот хватало.
— Я знаю, — кивнул Оллард. — Империя не забудет того, что вы сделали. Но пришло время взглянуть чуть дальше своего носа. Если мы хотим мира на Севере, начинать надо с корней.
— Вы допросите Эслинга?
— Разумеется. — Оллард смерил расстояние до замка, оглядел лошадь, едва достававшую ему до груди, и нахмурился: — Танкварт, скачи-ка в замок первым. Медальон при тебе? Найди Гантэра и передай, чтоб ждал нас у ворот с десятком лучших воинов.
— Гантэр ранен, — возразил Такко, — я видел, как его несли.
— Тогда найди того, кто его заменяет, но передай мои слова. Живо! Барона нужно схватить как можно скорее.
За поднятой с места в галоп лошадью взметнулся и улёгся снег, и вместе с ним вспыхнула и погасла надежда Ардерика. Барону не отвертеться, Шейна будут искать… но что делать Элеоноре? И, тьма раздери их всех, не навредила ли схватка её здоровью? Ардерик закусил губу, такой болью отозвался узел, который он сам же скрутил. Вчера ему казалось, что лучше бы вовек не встречаться с Элеонорой, да ещё четверть часа назад он был поглощён погоней, но сейчас бы отдал всё, чтобы взглянуть в ясные серые глаза и услышать голос, звучавший лучше всякой музыки.
— Если он не знает, чем кончилось дело, мы вытрясем из него всё, — продолжал меж тем Оллард. — Запомните мои слова, Ардерик, мы с вами многого не знаем о Севере. Где младший Эслинг нашёл себе союзников, чего ради они пошли за ним, чего на самом деле хочет старший? На все эти вопросы придётся отыскать ответы. И мы их найдём.