Он гордо выпрямился и кивнул Двар Рейну, затем отошел к переключателю, который скоро должен был замкнуть бесконечную галактическую цепь. К переключателю, соединяющему одновременно все вычислительные машины всех обитаемых планет — девяносто шесть миллионов миров — в сверхсеть, которая соединит их в суперкалькулятор, одну кибернетическую машину, собравшую мудрость всех галактик.
Двар Рейн заговорил, обращаясь к слушающим и смотрящим триллионам обитателей. Его выступление отличалось краткостью и одновременно глубиной мысли. Металлический голос резко резонировал в микрофонах. Речь заняла ровно три минуты. Затем, после непродолжительного молчания, он произнес:
— Теперь включайте, Двар Эв.
Эв нажал переключатель. Раздалось мощное гудение — это пошла энергия девяноста шести миллионов планет. На бесконечно длинном желтом пульте яркой палитрой замигали разноцветные огни.
Двар Эв отступил и глубоко вздохнул.
— Честь и право задать первый вопрос принадлежит вам, Двар Рейн.
— Благодарю, — молвил Рейн. — Это будет простой, но извечный вопрос. Однако на него не смогла ответить ни одна кибернетическая машина, ни один обитатель ни одной из галактик.
Он повернулся к пульту и задал свой сакраментальный вопрос:
— Есть ли Владыка Вселенной? Есть ли Бог?
Ответ не заставил себя ждать.
Могучий голос четко и раздельно произнес, без шумов, без помех, без кляцанья реле.
— Да. ТЕПЕРЬ Бог есть.
Внезапный страх исказил лицо Двар Эва. Он кинулся к переключателю.
Молния сорвалась с безоблачного неба и с треском ударила в переключатель. Единственно, что мог сделать Двар Эв, — отключить компьютер от сети. И он успел сделать это.
Перевел с английского В. Баканов
Рисунок Н. Збарской
Джон Коллиер
Зелье
Адан Остин, страшно волнуясь, взошел по скрипящей заплеванной лестнице обшарпанного дома и, с трудом отыскав на одной из дверей нужное ему имя, повернул ручку. Комната, в которой оказался молодой человек, была обставлена не редкость непритязательно и бедно: кресло-качалка, кухонный стол да обычное кресло — вот и все, если не считать маленькой полки с дюжиной мензурок, кувшинов и колб.
В качалке сидел хозяин. Когда юноша вошел, тот оторвался от своей газеты и молча вперил в посетителя немигающий взор. Собравшись с духом, Алан дрожащей рукой протянул старику рекомендательную записку. Старик долго изучал ее, затем поднял глаза и вежливо сказал:
— Присаживайтесь, мистер Остин. Рад с вами познакомиться.
— Правда ли, — спросил Алан, — правда ли, что у вас есть необычные средства? Такие, которые…
— Дорогой сэр, — важно прервал его хозяин. — Как видите, торгую я не очень-то широко. Но кое-какой выбор средств у меня имеется, и все они, насколько я знаю, оказывают довольно сильное действие.
— Э… дело в том… — начал было Алан.
— Вот это, например, — перебил его старик, доставая с полки небольшую бутыль, — жидкость, прозрачная, как слеза, почти совершенно безвкусная. Ее нельзя обнаружить в кофе, вине, молоке, в каком-нибудь другом напитке любым известным науке способом…
— Так это что, яд? — в ужасе вскричал Алан.
— Можете называть как угодно, — бесцветным голосом ответил старик. — Даже средством для чистки перчаток. Я не пробовал, но, возможно, эта штука хорошо чистит замшу. Если хотите, назовите ее средством для чистки человечества.
— Но я не собираюсь очищать человечество — воскликнул Алан, чувствуя, что его пробирает дрожь.
— А вы знаете, сколько стоит эта штука? — как ни в чем не бывало продолжал торговец. — Пять тысяч зелененьких за чайную ложку! Пять тысяч, и ни цента меньше.
— О господи! Да неужто у вас все так дорого?
— Нет, конечно, — сказал старик. — Вот любовный напиток, или, как его еще называют, зелье. Да за него просто неприлично заламывать пять тысяч… У молодых людей, которым требуется любовное зелье, никогда не водится таких денег. А если водится, то зачем им тогда мои услуги? Знаете, как я смотрю на это дело? Понравился покупателю один товар, значит, он и за другим ко мне пожалует. А ежели товар дорогой, то это ничего не меняет. Поднакопит деньжат и все равно придет как миленький.
— Так у вас и впрямь можно купить любовное зелье?
— Если б я не торговал любовным зельем, — ответил старик, доставая с полки еще одну склянку, — то не стал бы заводить речь и о той штуке для перчаток, ха-ха-ха!