– В Серилане, – сказал Аррен, – находится шкура Бар Офа, убитого Кеором, Правителем Энлада, три столетия назад. С тех пор ни один дракон не приближался к Энладу. Я видел шкуру Бар Офа. Она тяжелая, будто сделана из железа, и говорят, что если ее разложить, она покроет всю рыночную площадь Серилана. Зубы у него длиной с мое предплечье. И все же утверждают, что Бар Оф был молодым драконом, которому еще расти и расти.
– Тебе хотелось бы, – сказал Сокол, – увидеть драконов.
– Да.
– Их кровь холодна и ядовита. Ты не должен глядеть им в глаза. Они старше, чем род человеческий.
Он на мгновение умолк, затем продолжал:
– И хотя я стремлюсь забыть обо всем и раскаяться в содеянном мною, тем не менее я всегда буду помнить, как однажды на закате я увидел драконов, парящих над западными островами. Это дает мне ощущение покоя. Затем они оба замолчали, и воцарилась тишина, наполненная едва слышным плеском волн о борта лодки. Вокруг не было ни огонька. Покачиваясь над пучиной вод, они, наконец, уснули.
Под пологом легкой утренней дымки они зашли в Гавань Хорта, где бросали якорь или отдавали концы сотни судов: рыбацкие лодки, краболовы, траулеры, торговые суда, две двадцативесельные галеры, одна потрепанная шестидесятивесельная галера и несколько поджарых длинных парусников с высокими треугольными парусами, которые были способны улавливать дующие поверху ветры жаркого Южного Предела.
– Это боевой корабль? – спросил Аррен, когда они миновали одну из двадцативесельных галер, и его спутник ответил:
– Судя по заглушкам цепей в бортах, работорговец. Они продают людей на острова Южного Предела.
Аррен поразмыслил минутку, затем подошел к ящику для оснастки и достал оттуда меч, который он хорошенько укутал и убрал туда в день отплытия. Сняв покровы, он остановился в нерешительности, держа убранный в ножны меч со свободно висящей перевязью обеими руками.
– Он не похож на меч морского торговца. Ножны слишком хороши.
Сокол, занятый румпелем, бросил на него беглый взгляд.
– Если есть охота, так носи.
– Я подумал, что его могут узнать.
– Коли пойдут в ход мечи, этот всегда узнают, – ответил его спутник, внимательно следя за их продвижением по битком набитой гавани. – Это случайно не тот меч, что нельзя обнажить против его воли?
– Так говорят, – кивнул Аррен. – И все же он способен нести смерть и доказал это. Юноша глянул вниз на узкую потертую рукоять.
– Он-то способен, а вот я нет, что заставляет меня чувствовать себя глупцом. Он гораздо старше меня… Лучше я возьму с собой нож, – решил он и, завернув меч, засунул его обратно, вглубь ящика для оснастки. Его лицо стало озабоченным и злым. Сокол на это сказал лишь:
– Может, ты возьмешься за весла, парень? Мы направляемся вон туда, к ступенькам на пирсе.
Хорттаун – один из Семи Великих Портов Архипелага – взбегал, сверкая всеми цветами радуги, от шумной береговой черты вверх по склонам трех пологих холмов. Стены глиняных домов были покрашены в красный, оранжевый, желтый, белый цвета, крыши – покрыты багрово-красной черепицей. Цветущие деревья пендик окрасили багрянцем верхние кварталы. От крыши к крыше тянулись яркие полосатые навесы, бросая тень на узкие торговые ряды. Жаркое солнце заливало своим светом причалы. От берега черными ущельями струились улицы, где в громком гаме смешались тени и люди. Когда они привязали лодку, Сокол встал рядом с Арреном, будто проверяя, крепок ли узел, и прошептал:
– Аррен, на Ватхорте есть люди, которые знают меня довольно хорошо.
Так что не шарахайся в сторону, глядя на меня. Когда он выпрямился, с его лица исчезли шрамы, волосы стали пепельными, нос – толстым и немного курносым, а вместо тисового посоха в человеческий рост в его руках оказался жезл из китовой кости, который он тут же сунул за пазуху.
– Узнаешь меня? – широко улыбаясь, спросил он Аррена, произнося слова с явным энладским акцентом. – Неужто ты впервые в жизни видишь своего дядюшку?
Аррену приходилось видеть, как придворные волшебники Берилы меняли свой облик, разыгрывая «Деяния Морреда», и он знал, что это всего лишь иллюзия. Едва сдержав рвущуюся с языка остроту, он хихикнул:
– О, да, дядюшка Ястреб!
Но пока маг препирался с портовым стражником относительно платы за стоянку и охрану лодки, Аррен не сводил с него взгляда, чтобы убедиться, что он и впрямь узнает его. И чем дольше он смотрел, тем больше, а не меньше, превращение тревожило его. Оно было слишком совершенным. Перед ним стоял человек, нисколько не похожий на Верховного Мага – его мудрого спутника и наставника… Гонорар стражника был высок, и Сокол, нехотя отсчитав его, побрел с Арреном прочь, продолжая ворчать себе под нос.