Все это время Мастер Образов оставался в Роще и никого туда не пускал.
Лишь Привратник не изменился, хотя он редко показывался на людях. В его глазах не было и тени сомнения. Он улыбался и охранял вход в Большой Дом, ожидая возвращения своего господина.
Глава 10.
Драконья Тропа
На дальней границе Западного Предела, посреди Открытого Моря, Повелитель Острова Мудрости проснулся от холода ранним ясным утром в маленькой лодке, сел, потянулся, расправив онемевшее тело, и зевнул.
Спустя мгновение он крикнул своему зевающему партнеру, указывая на север:
– Там! Два острова, видишь их? Это самые южные острова Драконьей Тропы.
– У вас соколиный глаз, господин, – пробормотал Аррен, вглядываясь в море на горизонте сквозь пелену сна и не видя ничего.
– Поэтому я – Сокол, – заметил маг. Казалось, что он по-прежнему пребывал в хорошем расположении духа, отбросив раздумья и дурные предчувствия. – Неужели ты их не видишь?
– Я вижу чаек, – сказал Аррен после того, как протер глаза и внимательно изучил голубовато-серую линию горизонта прямо по курсу лодки. Маг рассмеялся.
– Даже сокол не увидит чаек с расстояния в двадцать миль.
Когда солнце поднялось над заволокшим восток туманом, крошечные кружащиеся блестки, которые привлекли внимание Аррена, казалось, засверкали, словно золотая пыль над водой или скопище солнечных зайчиков. И тут юноша понял, что это – драконы.
Когда «Ясноглазка» приблизилась к островам, Аррен увидел, как драконы парят и кружатся в восходящих потоках воздуха, и сердце его забилось от восторга, разделяя с ними наслаждение жизнью, но радость эта была сродни боли.
В полете драконов ощущалась смертоносная сила. В основе их великолепия лежали невероятная мощь, абсолютная непредсказуемость и острота ума. Ибо это были мыслящие существа, наделенные речью и древней мудростью: в рисунке их полета чувствовалась жесткая осмысленная согласованность.
Аррен не произнес ни слова, но в голову ему пришла мысль: «Мне все равно, что случится потом, после того, как я видел парящих на утреннем ветру драконов».
Временами узор нарушался и круги разрывались, и тогда тот или иной дракон выпускал из ноздрей длинную струю пламени, которая повисала на миг в воздухе, напоминая своими изгибами поджарое тело дракона. Глядя на это, маг сказал:
– Они ужасно разгневаны и выплескивают свою злобу, кружась на ветру.
Затем он добавил:
– Мы попали в гнездо шершней.
Как только драконы заметили крохотный парус среди волн, они, один за другим покидая круговорот танца, выстроились в линию и, махая крыльями, устремились к лодке.
Маг взглянул на Аррена, который сидел у румпеля, поскольку поднялась сильная встречная волна. Мальчик уверенно держался за рукоять, хотя и не отрывал глаз от биения крыльев. По всей видимости удовлетворенный, Сокол отвернулся и встал у мачты, приказав магическому ветру наполнить парус. Он поднял свой посох и заговорил.
Услышав его громкий голос и слова Древнего Наречия, некоторые драконы развернулись на полпути и, сломав строй, полетели обратно. Другие колебались и парили поблизости, выпустив кривые ятаганы когтей, но нападать не пытались. Один из них, стелясь над водой, медленно направился к лодке. Взмахнув пару раз крыльями, он был уже над «Ясноглазкой». Его чешуйчатое брюхо едва не задело мачту. Аррен увидел кусок морщинистой, не защищенной броней кожи между плечевым суставом и грудью – на его взгляд, единственное уязвимое место на теле дракона, если только пущенный туда дротик не будет отведен с помощью магии. Клубы пара, вырывавшиеся из огромной зубастой пасти, душили мальчика, а от сопровождающего их ужасного зловония к горлу подступала тошнота.
Тень миновала лодку. Затем дракон вернулся, летя так же низко, как и прежде. На этот раз Аррена сперва обдал поток раскаленного воздуха, а потом уже – клубы пара. Он услышал громкий властный голос Сокола. Дракон проскочил мимо. Затем и все остальные устремились обратно к островам, словно горстка золы, поднятая в воздух порывом ветра. Аррен перевел дыхание и вытер покрывшийся холодной испариной лоб. Взглянув на своего спутника, он увидел, что волосы того побелели: дыхание дракона опалило кончики волос. А тяжелое полотно паруса потемнело с одной стороны.