В следующий миг Алекса развернуло, как фигуриста, по кругу! Страшно скривив рожу, гигант заорал и схватился за плечо. Пистолет выпал из его пятерни, бряцнул об асфальт и замер, грозно уставившись дулом на Никиты. Мгновение, достаточное лишь для вздоха, Никита соображал, что произошло… и всё понял.
Вася и Вова стреляют одиночными. Опасаются зацепить своих. На Алекса с Никитой и не смотрят. Когда беловолосый рухнул с подстреленным плечом, Гарик, всё это время прятавшийся за его широкой спиной, оробел. Стуча зубами, словно на лютом морозе, он направил оружие на Никиту, но поздно: Никита выхватил своё раньше. Бахнуло! Гарик взвизгнул, выронил пистолет и схватился за запястье, из раны на котором тут же закапала кровь. Упав на колени, он кинул на противника испуганный и одновременно ненавидящий взгляд. Часто дыша, Никита пошёл вперёд, стараясь держать оружие ровно. Уже раз промазал, целился-то в сердце…
Путь ему перегородил толстый, раскрасневшийся, одетый в бронежилет Петя.
– Обана! – От него ударило запахом застарелого пота и жаренных котлет. Вместо лица у толстяка будто гнусная маска, да и весь вид его, как у не полностью превратившейся в человека свиньи. – Смотрите-ка, кто тут!
– Смерть твоя! – бросил Никита едко и спешно ляпнулся на асфальт. От неловкого падения в локоть больно ударило.
Толстяк непонимающе нахмурился, но не растерялся, направил «кипарис» на врага… В следующее мгновение на внедорожнике рядом с ним с треском возникли две новых дырки. Толстяк уже хотел стрелять, но его отвлекли пули, просвистевшие в метре от головы. С испугом он дёрнулся, пригнул голову и уставился на свежие следы от выстрелов.
– Косишь… – превозмогая боль в локте, Никита неспешно прицелился и выстрелил неприятелю точно в лоснящийся жиром висок. – Косишь, дружище… Успокойся…
Гарика на прежнем месте уже нет. Его фигура мелькнула за стеклом «Фиата».
– Стой! – Алекс, от злости похожий больше на демона, чем на человека, попытался ухватить Никиту за ботинок. – Стой, грязная ты собака!
С яростью пнув гиганта в лицо Никита вскочил, перепрыгнул через распростёртое холодцеобразное тело и подбежал к автобусу. Гарик уже включил зажигание, передвинул рычаг и ухватился за руль. Только дверь не успел закрыть. Никита прыгнул на входную ступеньку и его стремительно понесло вместе с машиной! Алекс с проклятиями увернулся из-под колёс, но Гарик всё равно услышал откуда-то снизу мокрый хруст. Никто не обернулся и не посмотрел, что сталось с Петей.
«Фиат» набирает скорость. Гарик протянул руку, чтобы дверь заблокировать, но Никита, рискуя свалиться прямо на ходу, распахнул её настежь. Грозя скинуть лишнего пассажира автобус начал опасный разворот… По стеклу поползла корка трещин, в середине стекла вдруг образовалась свежая пробоина. Гарик вскрикнул и свалился на пассажирское сиденье. Его рука зацепила руль и машину резко закрутило. На несколько страшных секунд Никита почувствовал, как ноги его отрываются от ступеньки, а пальцы уже отцепляются, не в силах выдержать кручение.
«Кипарис» тихонько вздрагивает при каждом спуске, но держит направление послушно, не пытается увести дуло, как АК. Вася выцелил последнего сопротивленца, но его убили раньше, чем он спустил курок. Из-за спины донёсся громкий голос Вовы:
– Чисто! С этой стороны всё!
– Идиоты! – завопил валяющийся на асфальте человек. Только сейчас Вася заметил, что что-то идёт не так. – Повара вашего упустите!
Орёт Алекс. Кривясь от боли он зажимает кровоточащее плечо. А неподалёку скрюченное, покалеченное тело Пети… На одежде следы шин, кишки от страшного давления вылезли из живота и даже протиснулись мимо бронежилета. Лица не угадать – сплющенное месиво. От подступившей тошноты Вася задержал дыхание, прикрыл запястьем рот. В следующую секунду его взволнованный взгляд прыгнул на автобус, остановившийся всего в десяти метрах дальше.
– Скорее! – Алекс кричит, как ненормальный, с губ его срывается пена. – Он же уйдёт! Он уйдёт! Быстрее, идиоты!
На секунду Васе захотелось беловолосого пристрелить, но он сдержался: потом перед главным замучаешься оправдываться. Крикнул брату:
– Вова! Автобус!
Прямо на их глазах парень, кажется, тот самый Никита, с перекошенным от боли лицом и стиснутыми зубами кое-как поднялся с асфальта. Хромая, он запрыгнул в салон. Наспех усевшись за баранку, Никита захлопнул дверь и дал по газам! Завизжали колёса, потёк дым и запах жжёной резины!