Анна ответила раньше, чем успела подумать:
– Постараюсь! Что-нибудь придумаю!
– Умничка… – голос Димы слышался девушке глубоким, сильным. – А знаешь что?.. Ты займись Кожемякиным, а я возьму на себя Агаяна. Сообщи, как закончишь. Целую тебя…
Прошёл целый день а известия о стрелке всё не доходили. День для человека, пытающегося связаться с волей, а тем более с другим сидельцем в другой тюрьме – это ничто, не стоит такую мелочь и в расчёт брать. Месяц иные дожидаются, а тут только день. Тьфу… И всё же Агаян ощущал тревогу. Он чувствовал, что если бы всё прошло как надо, то весточку прислали бы незамедлительно. Должны были!
Дурные мысли Агаян гнал, не хотел даже думать, что обманут Кутузом или кем-то иным. Нет! Всё должно пойти хорошо! Всё должно наладиться! Ведь этого так надо…
Когда дверь одиночки открылась и вошёл вертухай с предложением переселяться, Агаян не медлил. Быстренько собрав манатки, он с энтузиазмом последовал за ним, про себя решив: что угодно лучше, чем неведение. Серый от давно немытых стен коридорчик привёл к ряду дверей. Вертухай распахнул одну и приказал заселяться.
– Мир вашему дому…
Агаян вошёл и зорко пригляделся к четырём здоровым парням, разлёгшимся на нарах. Двое в татуировках по самую маковку, ещё двое только по рукава. С трепетом Агаян узнал среди рисунков нацистскую свастику и орла третьего рейха!
– И ты будь здоров… – бесцветно ответил один из них, кстати наименее разрисованный. – Заходи. Падай на лавку…
Дверь обрекающе захлопнулась, замок щёлкнул, отрезал выход. Агаян огляделся в поисках свободной шконки, но таковой не нашлось.
– Благодарствую… – Он провёл взглядом по каждому. – Не пойму только, куда вещи кидать. Что-то не вижу свободной койки.
– Не стой. – Главный, а это несомненно главный, помотал головой. – В ногах правды нет. Присаживайся. Расскажи, как в гости попал. Может, – тут он улыбнулся братве, – нас кого выселять сейчас придут. А, пацаны? Никто не хочет переехать?..
Парни нехорошо заулыбались, поглядели на новенького недобро. Агаян сжал зубы, но волнения не выказал. Прошёл и сел на лавку, свободный в жестах и походке. Связанную простынку с нехитрыми пожитками водрузил рядом.
На столе блестят алюминием четыре кружки. Четыре ложки лежат в стопке из четырёх алюминиевых тарелок.
– Ну? Чего молчишь? – Главный, явно спортсмен, – мускулы, как жирные удавы! – сел на край кровати и скользко улыбнулся. – Рассказывать начинай за жизнь свою. Пусть народ послушает.
Агаян гордо поднял подбородок.
– А кто интересуется?..
Под взглядами остальных парень привстал и сделал показательно расслабленный шажок к столу.
– Ну я…
Агаян положил руки на стол, растопырил пальцы.
– Может быть у тебя всё-таки имя есть?
– Может быть! – Парень подпрыгнул и ловко сел напротив новенького. От него резко пахнуло крепким потом и неприятным теплом. – А зачем тебе знать?!
– Неловко, когда имени собеседника не знаешь, – ответил Агаян, ни чуть не испуганный таким манёвром. – На «слыш ты, как тя там» тоже обращаться неудобно…
Глаза молодого вспыхнули, верхняя губа приподнялась, обнажила зубы. Гримаса злобы сменилась гримасой отвращения. Парень наклонился, дистанция между его глазами и глазами Агаяна сократилась до ладони.
– Тебя-то самого как зовут?! – спросил он, скривившись. – Архыз? Сурен? Джугашвили?..
– Владимир, – ответил Агаян холодно. Сердце его заколотилось, как в бесовском припадке, пригрозило стуком заглушить все остальные звуки в камере. – Имя такое есть. Не слышал?..
– Владимир?! – Парень скривился ещё больше, словно откусил горького лимона. – Ты, чурбес, и Владимир?..
Громко прочистив горло и набрав слюны, он харкнул, до кучи ещё и качнув головой. Агаян закрыл глаза. По лицу полилась мерзостная жижа, скатилась на нос, потекла по губам. Парень разинул рот в неудержимом хохоте, схватился за живот и оглянулся за поддержкой к лыбящемся дружкам.
– Какой же ты Владимир?! Чурбес ты не рус…
Агаян схватил ложку за черпак, одной рукой ухватил затылок хама, второй с остервенением вогнал ручку ему в правый глаз. Парень вздрогнул, словно ударенный током. Рот его открылся для крика, но вырвался из него лишь слюнявый хрип. Утопив ложку до отказа, Агаян со злостью оттолкнул консультирующее тело. Ударив себя в грудь он по-звериному оскалился.
– Ну что, мрази?! – прорычал он, как дикий кот. – Хотите взять меня?! Ну попробуйте!
Наци вылупили глаза ошарашенно, челюсти их отвисли. Агаян схватил новую ложку и прижался спиной к стене.