– Не против.
– Видишь ли, такое дело… – Подбирая слова Гарик задумался. – Как бы это сказать… Корче! Дима держит меня за яйца. Ага… Крепко так держит. Надёжно. Знаешь, в этом деле он большой мастак! Много народу подгрёб под себя, никто и пикнуть не смеет. Ослушаться боятся, в рот ему смотрят. Особенно Решётка. Аня Решетникова то есть. Слыхал про такую?.. Нынче она, между прочим, главный самарский начальник по наркоте, а ещё совсем недавно в Сызрани шпану гоняла. Вот она, кстати, самая большая его сторонница. Такая сука!..
– Мне Дима тоже показался необычным… – Никита кивнул, вспоминая тот день, начавшийся с гуляния по городу, а закончившийся запиской с номером Вали. – Что дальше?..
– Дальше… – повторил Гарик, словно передразнивая. – Дальше Дима этот оружием барыжит. По-крупному. Пистолеты, автоматы, гранаты… Он очень много связей имеет и постоянно новые настраивает. Покупает дёшево, продаёт дорого. У него крупная сеть, не только в Самаре – по всей России толкает! Всюду нос свой суёт!
Никита слушал и кивал, подбадривая Гарика продолжать. А того уже несёт, как воду из дырявой бочки. Наверное накопилось…
– Очень он хитрый, этот Дима! Похитрее многих! И уж точно один из самых подлых… – Гарик тяжело вздохнул, кадык у него скакнул вверх-вниз. – Правда, торговать стволами для него оказалось мало. Он решил перековаться. Решил дурью заняться, наркотой. Жадности у него не меньше, чем хитрости!
– А ты тут при чём? – Никита как бы невзначай пощупал острие ножа.
– Очень бы хотел быть ни причём… – Гарик медленно моргнул. – Но, к сожалению, в этом говне я почти с самого начала. Правда, это ПОЧТИ достаточно увесистое. Уже годика с два… Да, где-то два года уже мне приходиться плясать под эту песню, а иначе отцу моему каюк…
– Чего-чего?..
Гарик возмутился громко, с претензией, на его побитом лице заалел румянец:
– По мне что, можно сказать, что я люблю стрельбу и драки?! А?! Да я в жизни никого нарочно не обидел! Да плевал я на всех! И на Диму! И на Агаяна с Кутузом! И на вас! Нахер мне всё это сдалось?! Только уж вот откреститься от этого я никак не могу – отец мой пострадает. Если вздумаю Диму ослушаться, то всё – кранты бате моему!
Гарик всё повышал голос, пока Никита не показал ему палец у губ.
– Тише. Нас могут услышать… – Никита кинул взгляд по сторонам. – Если вдруг придётся удирать, живым я тебя оставлять не собираюсь. Умерь свой пыл…
Гарик надулся, как жаба, с ненавистью отвернул лицо.
– И кто такая Аня? – продолжил Никита спокойным и ровным голосом. – Как она связана с Димой? И как тут замешан твой отец? Про Агаяна тоже не забудь рассказать…
Гарик повернулся обратно. На лице его уже не было злости, лишь глубокая усталость. Уронив голову на землю, он продолжил, время от времени сипло кашляя:
– Зачем тебе всё это знать, а?.. Да всё просто очень. Кхе-кхе… Отец мой работал на Диму курьером. Он в Сызрани живёт. Мелкая сошка. Шестёрочка. Аня эта самая тогда в сызранской ментовке служила, как раз занималась уголовкой. Вот и попался ей батя мой непутёвый, спалился. Эх!.. Загремел он в режим, а по этому поводу на Аню Дима и вышел. Так они и познакомились, я думаю. Тут много ума не надо до такого додуматься. Аня эта мразь ещё та… Похлеще любой гадюки! В общем подружились они с Димой сразу и крепко. Дима её в Самару подтянул, на кресло нужное посадил. Теперь она в погонах полковничьих ходит и ему, когда надо, активно подмахивает. Весело, правда?..
Неожиданно для себя Никита захохотал.
– Да, ты прав! – Не в силах сдержать смех он растянул рот до ушей. – Ха-ха! Молодцы! Ха-ха! Пять с плюсом им за находчивость!
– Рад, что смог повеселить… – Взгляд Гарика стал мрачнее тучи. – А мне вот совсем не весело. Сурен, отец мой, на Хлебцевича Один уже два года, как прописался. Это СИЗО сызранское. У него нож у горла, и через это мной помыкают, как хотят!
Никита прохохотался, с каким-то извращённым наслаждением отдаваясь этому чёрному, кажущемуся сейчас максимально неуместным чувству. Очередной волк среди пастушьих собак – это кое-что напомнило… Да и не смеялся Никиту уже очень давно. Всё повода не было.
– Ладно… – он уже не хохотал, только сдержанно улыбался. – Ладно… Сурен – это так отца твоего зовут, да?
– Да. – Гарик кивнул, как смог. – У Димы там на Хлебцевича ниточка. Он только чихнёт –отца моего тут-же прирежут.
Никита спросил нейтрально:
– Ну а с Пашей-то что? Что с его ребятами? С японцем этим?
– А что с ними не так? Или ты о другом?.. – Гарик стыдливо отвёл глаза. – Да просто все они крайними оказались. Так, знаешь ли, бывает… Сеню – не знаю, чего там тебе Паша про него нарассказывал – я ещё до всей этой поганой истории знал. Хороший был мужик, мы вместе армянским коньяком приторговывали. Это потом уже появился этот японец со своей волшебной отравой, и у Сени на этой почве крыша поехала конкретно. Оказалось, что он потихоньку ганжой барыжыл, а тут захотел, так сказать, выйти на новый уровень. Не знаю, как этот япошка вообще нашёлся, но Сеня, дурак такой, побежал за большой деньгой, потерял осторожность… На этом и погорел.