Японца вытолкали из зала. Двое пинают Стёпу, тот корчится на полу в уже растекающейся под ним луже крови.
– Вы чего творите, дурни?! – заорал великан и быстро, как кошка, оказался рядом с ними. – Сдурели?!
Оба «дурня» были отброшены, будто котята. Великан схватил Стёпу за грудки, но тот уже пускает пену в предсмертной агонии, закатывает глаза и корчится.
– Идиоты! – в бешенстве великан отшвырнул тело несчастного, словно скомканный бумажный лист. – Что вы натворили?! Это же переводчик! Его надо было вести вместе с япошкой!
– Да нам сказали… Ну… – пролепетал один, растирая ушибленное плечо.
– Заткнись! – взревел великан, пуча налитые кровью глаза. – Если Агаян скажет тебя порешить – я лично тебе шею сверну!
Шаркнули подошвы. Все разом оглянулись на пришедшего из соседней комнаты человека. Парень лет двадцати встал в дверном проёме в одних трусах, губы его дрожат, в вытянутых руках хищно чернеет поднятый пистолет.
– Стоять, мрази! – крикнул он, истерично разевая рот. – Не двигаться!.. Кто вы?!
Великан переглянулся с дружками и сделал кивок на новенького. Оба бандита заколебались, но когда заметили нарастающую злость в глазах главаря, кинулись вперёд обгоняя друг друга.
– Стоять! – Паша не ожидал, что люди побегут прямо на оружие и начал палить, как придётся. Его босые ноги сделали несколько растерянных шагов назад.
Один бандит схватился за грудь – на его куртке ближе к шее возникла новая некрасивая дырка. Сзади, страшно сверкая глазами, его тут-же подхватил второй и спрятался за ним от пуль. Грохочут выстрелы, шум разлетается по комнатам и проникает в стены, будит соседей. Паша отходил и стрелял не целясь. Прикрывшийся дружком бандит подступил и бросил стонущее тело на противника, опрокинул того на пол.
– Ну и кто мразь?! – заорал он, принявшись пинать побеждённого. – Кто?! А?!
– Т-т… ты! – прохрипел Паша сквозь боль в рёбрах. – Ты!!!
Пистолет в руках всё ещё придавал ему уверенности а бандита заставил остановиться в страхе и изумлении, что он совсем о нём забыл!
Выстрел! Выстрел! Выстрел!
– А-а-а… – с жалостливым стоном напавший свалился рядом с умирающим кентом, его дрожащие руки зажали краснеющую на животе куртку. – А-а-а…
Паша уже хотел вскочить, когда на него пала тень – приблизился великан. Его рука сжимает покрытую кровью и волосами чёрную арматуру…
– Да пошёл ты! – выкрикнул Паша, сам не зная почему. – Пошёл отсюда!
– Нет, дружок… – великан покачал головой. – Это ты сейчас пойдёшь. К праотцам!
Арматура взмыла вверх и понеслась на голову жертвы… В кратчайший миг Паша кувыркнулся, как в детстве учили в секции самбо… и застрял в ногах у врага. По спине садануло железом! Боль заставила сжать зубы так, что Паша смог бы раскусить и грецкий орех. Великан растерялся, а когда ему во второй раз за ночь ударили в пах – от боли на его глазах выступили слёзы.
– Ах ты гнида! – завопил он и к собственному стыду услышал, что голос его звучит тонко и ломано – не дай бог кто-то из братвы сейчас услышит…
Воспользовавшись моментом, Паша протиснулся и вскочил, поковылял с подгибающимися коленями. Не думая головой, соображая в такой панике исключительно инстинктами он понёсся к окну в зале, молясь, чтобы оно открылось быстро.
– Куда?! – крикнул великан вслед и дёрнулся, но боль в паху не дала сделать и шага. – Стоять! Убью!
Занавеска запуталась, Паша безжалостно рванул её, чем только усложнил дело: на страшные мгновения она упала ему на голову и закрыла глаза!
– Давай! – зарычал он с перекошенным в страхе лицом, его руки терзали и пытались сбросить ткань в сторону. – Ну давай же!
Великан попробовал шевелиться и у него слегка получалось. Делая шажок за шажком, силой воли заставляя себя не прикрывать ладонью ушибленный пах он двинулся на Пашу со злой решимостью.
– Да ну давай же ты быстрее! – закричал Паша занавеске, будто она живая.
Полотно наконец-то спало, и хотя обычно справиться со шторой есть дело трёх секунд, сейчас это время показалось смертельно долгим. Оконная ручка повернулась на середину. От бешеного рывка рама влетела бы в комнату, если бы была не была вмонтирована в кирпич.
– Не уйдёшь! – зарычал великан, подступая. – Всё равно достану!
Паша прыгнул в окно не глядя, как прыгают в бассейн с пружинящей доски. В живот больно ударило, треснула рвущаяся ткань. Паша вытянул руки, надеясь выполнить перекат – в эту секунду он благодарил судьбу, что квартира всего лишь на первом этаже! Руки ударились о твёрдое, неудачно согнулись и в спину больно садануло. Паша обнаружил себя на холодной земле, грязной от мусора и окурков, выбрасываемых из окон. На трусах зияет огромная рваная дыра, они еле держатся и вообще не прикрывают срам.