Никита подвинулся, когда к нему резво и бесцеремонно подсели – в нос ударил крепкий запах пота. Вася уселся поудобнее, пистолет в его правой руке лёг на колено, однако кисть в любую секунду может повернуться, а палец нажать спуск. Пытаться отобрать оружие слишком рискованно…
Вова отряхнулся и медленно, с отдышкой, уселся на водительское сиденье. Никита кинул взгляд на его шею, отгороженную лишь изголовьем кресла. В этот момент он пожалел, что в руках у него нет чего-нибудь хоть сколько-то острого.
– Скорая-то скоро приедет? – Вова обернулся. – А то Александрыч ведь и покончатся может…
Вася взглянул на валяющееся у дома тело – усач лежит, не шелохнётся. Видно только, как тихонечко вздымается и опускается его грудь.
– Ну, сказали, вроде приедут… – ответил он скомкано. – В любом случае мы-то что можем сделать? Нам светиться нельзя. Неудобные вопросы начнут задавать, сам знаешь.
– Да знаю… – Вова включил зажигание. – Ну, значит, судьба такая. Поехали!
Внедорожник взревел, пассажиры дрогнули от перепада: вот они стояли, а вот уже мчатся, накручивая километры. Петя чуть не свалился, но Вова придержал его локтём. Никиту вдавило в сиденье, шея заныла в потуге удержать голову. Улица за окнами понеслась, как на ускоренной перемотке.
Вова рулит мастерски! Уверенно жмёт на газ и не сбавляет на поворотах. У Никиты замирало сердце, когда они проехали мимо каких-то людей – на волосок от того, чтобы сбить их. Вася сидит спокойно, только постоянно косится на пленника. Петя клюёт носом. Ему, должно быть, потребуется ещё час минимум, чтобы в себя прийти.
– Вован, давай-ка сбавь чутка… – предостерёг Вася, когда выехали в город. – Внимание лишнее привлекаем…
– Ну как скажите, – Вова и в самом деле скорость сбавил, хотя Никита подумал, что он всё равно продолжит гнать. – Но нам опаздывать никак нельзя, ты знаешь.
Дальше ехали уже спокойней, почти не нарушая правил. Никита узнал улицу, по которой шёл час назад… и тут же у него родилась мысль открыть дверь и прямо на ходу выпрыгнуть!.. Но, конечно, этот трюк работал только раньше, когда не было хитрых дверных блокировок. От разочарования Никита тихонько вздохнул.
Машина пробежала по Солнечной, потом на перекрёстке свернула на узкую, побитую временем колею. За окном побежал отшиб: длинные заборы, огораживающие то-ли заводы, толи их мёртвые руины, да бесконечный кустарник, разросшийся ну просто везде. И даже уже подступивший к дороге! Вася поглядывает то на Никиту, то в окно. Его глаза щурятся и что-то высматривают. Через минут пять езды по кочкам он приподнялся и произнёс:
– Вова, вон там! Туда заворачивай!
В кустарнике открылся проезд – прямо таки секретный, не заметный со стороны туннель среди веток и листьев, куда убегает кривая дорожка. Вова лихо выкрутил руль. Автомобиль брызнул камешками из под колёс и нырнул в листву. Ветки скрыли машину от солнца. Темень, правда, длилась недолго – скоро показалась открытая поляна, окружённая стеной молодых деревьев. От резкого торможения все, как один, клюнули носом.
– Давай, дружок, шевелись.
Вася вылез первым и помахал пленнику пистолетом. Подчиняясь, Никита нехотя выбрался наружу и сразу прикрыл глаза от таких злых после мрака машины лучей. Края поляны уже в вечерней тени, однако в середине всё ещё светло, как днём. Последним вышел Вова. Трогать беспамятного толстяка он не стал, лишь подошёл к Васе и встал с ним рядом. Взгляд его скользнул по Никите, и в нём не возможно было бы прочесть что-то уверенно.
– Ну что, посопим немного? – он развернулся и сделал пару шагов в сторону. – Дима скоро должен приехать, так что время мы особо не потеряем…
Вася глянул на него и хмыкнул, после снова сосредоточился на пленнике. Стараясь глядеть сразу на обоих Никита спросил:
– А вот скажите, ребят… Вы, должно быть, братья? Готов спорить, что это так.
– И сколько готов на спор поставить? – Вася тонко улыбнулся. – Вернее спросить – сколько ты можешь себе позволить?..
– Это весьма интересный вопрос… – Никита пожал плечами и сделал вид, будто размышляет. – А сколько у меня есть?..
Вова шагал-шагал и вдруг остановился, устремил взгляд вниз, словно наткнулся там на золотую монету. Не отрывая глаз от земли он буркнул:
– Не храбрись, парень. У тебя есть пока что только твоя жизнь, а через десять минут и её может не стать. Не надо, не воображай. Избавь нас от лишней головной боли.
Никита пожал плечами и потянулся растереть глаза. С блаженным чувством он так и сделал, в очередной раз отметив, что дуло вражеского пистолета следит за ним неусыпно.