Спустя минут пять ожиданий Никита почувствовал, как обстановка не просто давит на него, а уже буквально держит за горло. Он всегда терпеть не мог потери времени, а уж по чужой воле… Кто там этот Дима?.. Что он решит?.. На самом деле это даже не важно – разве волк отпустит овцу?.. Нужно выкручиваться любой ценой. Любой! Наверное, придётся даже рисковать попасть под пулю – всё равно и так и сяк конец, так лучше отважиться…
В зарослях мелькнул силуэт. Через мгновение на поляну выплыла сверкающая чистотой «Тойота». Машина блистает так, будто с неё только что смыли мыльную пену. Вова, как её увидел, сразу подобрался, словно лейтенант, встречающий генерала. Подойдя к Васе, он встал с ним плечом к плечу. Вася же застыл, как статуя, с согнутой у пояса рукой с пистолетом. Кольнув Никиту взглядом острее шила, он прошептал:
– Если что-то задумал, то брось. Жди, как решится твоя судьба и выкабениваться не вздумай. – Он помотал головой. – Иначе – смерть…
«Тойота» затихла и из неё выбрался не человек, а, наверное, ожившая статуя какого-то знаменитого борца. Ростом выше Никиты на голову. Одет в новенький спортивный костюм и явно дорогие спортивные же кеды. Лоб широкий, стрижка по-армейски короткая. Глаза с прищуром, как у охотника, выслеживающего добычу. Никита сходу оценил его длинные сильные руки, прямую осанку, властную манеру держаться, волевые жесты и строгую, но в тоже время и как-то неуловимо хитрую мимику.
– Ну, здоровы будьте, пацаны… – мужчина неспешно приблизился и остановился. – Нельзя вас, блин, на один день одних оставить… – Он говорил, пока не обращая внимания на пленника. – Давайте, рассказывайте, что да как…
Вова переглянулся с Васей, а тот скользнул взглядом по заметно напрягшемуся Никите.
– Да вот, понимаешь, история тут такая приключилась… – он облизал пересохшие губы. – Эм… конфуз некоторый случился. Мы подумали, надо тебя спросить, как решить. – Вася кивнул на тело в машине. – Короче: тут Петя хотел вопрос с Александрычем разрулить, ну и…
– Ну и разрулил, – подхватил Вова. При этом он скрестил руки на груди. – Дорулился до того, что ухайдакал его. Я уже рассказывал по телефону. Скорую мы туда вызвали. Надо надеется, что она уже приехала. Если нет, то, думаю, Александрыч уже не жилец.
– Петя, говоришь… – Дима перевёл задумчивый взгляд на Никиту. – А этот человек – что с ним?..
– А он мимо проходил, – продолжил Вася мирно, и Никита с удивлением отметил в его голосе лёгкость и простоту, какой не бывает, когда обвиняешь. – Вмешался в драку, за Александрыча заступился…
– Петя попытался и его уломать, но у него ничего не вышло, – снова подхватил Вова. – Отделал этот орлик нашего Петю так, что тот до сих пор сны смотрит. Вон. Лежит, даже не шевелиться…
Дима, пока своих слушал, смотрел на Никиту и вглядывался в него, словно рентгеном просвечивал. Кожа на его широком лбу сморщилась, брови съехались над переносицей, а губы сжались так плотно, что и иголку не просунешь… Внезапно он подошёл к Никите вплотную, случайно или нет перегородив Васе линию выстрела.
– Ну а ты?.. Сам-то про себя что скажешь?..
Никита подавил улыбку: психологический трюк с внезапным приближением во время допроса он знает. Сам, бывало, применял. Набрав побольше воздуха, чтобы голос не дрогнул, он ответил, глядя великану прямо в глаза:
– Да мне и добавить нечего. Я сам к Прохору Александровичу по делам шёл. Смотрю – драка… Этот самый Петя побил его, и, как я увидел, повредил ему голову. Человека надо было срочно спасть, но Петя этот ваш и слушать меня не стал. Всё только усугублял и усугублял. Обзывался, начал кулаками махать. Пришлось его успокоить.
Никита говорил, а Дима смотрел на него, как коршун на кролика, изучал. Однако, когда тот фразу окончил, с изумлением приподнял бровь и вгляделся в пленника уже по-новому, с юморным прищуром.
– Пришлось успокоить?.. – удивился он задорно. – Забавно… Петя сам кого хочешь успокоит…
– Спросите его сами, – Никита кивнул на беспамятного толстяка. – Я думаю, если его немного потрепать, то он очнётся.
Несколько долгих секунд Дима сверлил пленника пристальным взглядом, потом шагнул мимо и открыл дверь внедорожника. Рука толстяка тут же вывалилась наружу а сам он неразборчиво забурчал, словно с кем-то во сне разговаривает.
– Эй… – Дима легонько похлопал бугая по щеке, – Петя… Петя, вставай… – ноль внимания. – Петя, поднимайся!
Слабые пощёчины тоже не подействовали. Тогда Дима отвесил несколько настолько звонких оплеух, будто хлопал в ладоши. Щеки толстяка запылали, от ударов на них остались белые следы. Петя продрал глаза и заморгал, словно ему фонариком светят в лицо.