— А что если он любит меня по-настоящему? — спросила она себя, и ей стало не по себе. — Что если?
— Милый, присядь, пожалуйста, — тихо проговорила она.
— Я тебя не понимаю, — начиная волноваться, сказал он. — Ты какая-то странная сегодня. Что-то случилось?
— Нет, ничего, — она подошла к окну и посмотрела на ночной город. Всё тот же ночной город, который она видела уже много раз.
Он присел рядом с нею, взяв её напряжённые кулачки в свои ладони.
— Нет, я же вижу, что-то случилось. Скажи мне.
— Со мною ничего не случилось, — сказала она, стараясь не смотреть в его глаза, боясь всё забыть, или перенести всё на потом, или не суметь сказать вообще и просто уйти, убежать, сделать так, как, наверное, делают все.
— Не обманывай меня, — он пытался поймать её взгляд, а она прятала его. — Я же люблю тебя. У нас не должно быть друг от друга секретов.
— Ты правда любишь меня?
— Конечно, глупышка.
Она незаметно усмехнулась. Он называл её глупышкой, и это было действительно как-то глупо, как-то несуразно до сумасшедствия.
— Я должна тебе сказать что-то очень важное… — она заговорила быстро, чтобы успеть сказать всё, и может быть даже уйти до того, как он всё поймёт. Хотя, нет. Так вряд ли получится. — Только ты слушай и не перебивай. Послушай, — она на секунду запнулась, — послушай, ты… ты… ты не настоящий. Слышишь?
— Я тебя не понимаю, — в его глазах промелькнул страх, — Господи, да что с тобой такое?
— Да ничего такого, — она почувствовала в своём голосе недовольство и ей стало немного стыдно. — Я тебе говорю, послушай меня. Я тебе сейчас говорю очень важные вещи. Это не шутка. Совсем не шутка. Ты не настоящий. Ты просто программа, алгоритм. Но у меня теперь есть настоящий. И я должна уйти от тебя. Навсегда уйти.
— Господи, что ты несёшь? — спросил он, и снова попытался её обнять. Она резко отстранилась.
— Я не за этим пришла, ты слышишь? Я тебе говорю абсолютно серьёзные вещи.
Его лицо стало задумчивым.
— Это смешно. Откуда ты набралась всей этой ерунды?
Он резко поднялся, и сделав шаг назад, удивлённо посмотрел на неё.
— Нет, это и вправду смешно, — повторил он. — Этого просто не может быть. Не должно быть.
— Послушай, милый, я понимаю, как тебе не легко…
Он громко рассмеялся. Он смеялся долго, а она ждала, когда он придёт в себя.
— Да, блин, — сказал он, наконец укротив смех, — значит, ты настоящая, а я нет? Ты мне только объясни, откуда это взялось в твоей головке?
— Я понимаю, как тебе…
— Так, замолчи, — грубо перебил он, — мне уже это всё надоело, — он зло махнул рукой. — Чёрт побери, значит ты настоящая… Хм. Тебя как зовут, помнишь?
— Причём здесь это? — она непонимающе посмотрела ему в глаза.
— Просто скажи как тебя зовут, — требовательно повторил он.
— Ты же знаешь, что меня зовут Фиалка.
— Ну, и это ты думаешь нормально?
— А почему это должно быть ненормально?
— Да потому что не бывает таких имён у настоящих, — он замолчал, внимательно глядя на её реакцию.
— Я понимаю, — сказала она тихо, — это у тебя такая защитная реакция. Но подумай сам, почему ты всегда находишься в этой комнате? И почему в этой комнате всё мне нравится? Как будто здесь всё сделано именно для меня.
— Потому что я так сделал, — почти прокричал он. — Именно для тебя сделал. Чтобы ты всегда была счастливой, во всём, в каждой мелочи.
Он принялся ходить по комнате, и с его лица уже не сходила ухмылка.
— Послушай, — заговорила она, следя за ним взглядом, — это раньше таких имён не было. Ещё триста лет назад. Когда мужчины существовали. А потом… в смысле сейчас, сейчас мы снова воссоздаём мужские особи. Вот уже тридцать лет. И я накопила на настоящего… Прости, — она всхлипнула, — Прости, милый…
Он застыл на месте, глядя на её сморщенное личико, и в нём в эти секунды боролись два ощущения. Смешно-жалко, жалко-смешно. Он запутался, зло махнул рукой, чувствуя, как внутри него всё закипает, и вдруг улыбнулся.
— Это книга, — улыбка снова превратилась в ухмылку. — Я ведь не только программист, но и писатель. Я тебе просто не говорил этого, извини. И я сейчас как раз пишу… блин, видимо в твою программу как-то попал этот текст, — его лицо стало задумчивым, — про будущее, в котором вымерли мужчины… хм… забавно. И ты восприняла его, как свою память… — он снова хмыкнул.
— Милый, — она посмотрела на него с отчаянием, — да, ты ещё и писатель. Я знаю. Когда мне создавали матрицу твоих параметров, я попросила, чтобы ты был программистом и писателем. Мне показалось, что так ты получишься интересней…