— Не совсем так…
— А как у вас обстоят дела с манией величия? Знаете арабский, что в общем-то редкость… Словом, проявить активность в момент, когда мы все стоим на ушах, пожалуй, нелишне, хотя бы ради мелкотравчатых политических амбиций, а?
Кендрик застыл. На лице не дрогнул ни один мускул, но глаза мгновенно поменяли цвет и стали стальными.
— Давайте без оскорбительных намеков, хорошо? — сказал он с расстановкой.
— Давайте! И пожалуйста, смените тон разговора. Убиты одиннадцать наших сограждан. Восемь мужчин и три женщины… Двести тридцать шесть человек вот уже более трех недель ожидают со дня на день казни. Я спрашиваю, действительно ли вы можете помочь, а вы отвечаете мне, что не знаете. Я, заметьте, считаю подобный ответ оскорбительным для сотрудников нашего отдела, которые работают дни и ночи без сна и отдыха. Вы что, желаете в момент национального кризиса поработать у нас консультантом? Полагаете, в девятом округе Колорадо после этого перед вами начнут снимать шляпы?
— Начнут, когда узнают обо всем…
Свонн уставился на Кендрика и замолчал. Он смотрел на него во все глаза, не зная, что подумать. Кендрик, Кендрик… Знакомая фамилия, черт бы его побрал! Свонн взял карандаш и написал в отрывном календаре: «Кендрик»…
— Начнут, когда узнают, говорите? — Он обрел наконец дар речи.
— Мистер Свонн, вы в стрессовой ситуации, и я никоим образом не собираюсь ее усугублять. Если между нами возникла какая-то недоговоренность, давайте ликвидируем ее. Допустим, вы решите, что я могу пригодиться. Предположим, я соглашаюсь… Но, заметьте, я дам согласие только при условии письменной гарантии моей анонимности. Никто не должен знать, что я был здесь. Короче, я никогда не разговаривал ни с вами, ни с каким-либо вашим сотрудником.
Свонн откинулся на спинку стула, потер подбородок.
— А ведь я вас знаю, — тихо произнес он.
— Ошибаетесь! — возразил Кендрик. — Мы с вами не встречались.
— Расскажите что-нибудь о себе, конгрессмен, — попросил Свонн.
— Начну, пожалуй, с событий восьмичасовой давности, поскольку считаю необходимым объяснить, почему я не появился у вас три недели тому назад. Дело в том, что я шел на байдарке-одиночке вниз по реке Колорадо. Это маршрут пятой категории сложности. Представляете, каньоны, водопад Лава-Фоллз и все такое. Целый месяц понадобился, чтобы добраться до штата Аризона, где оборудован базовый лагерь для таких, как я. Там мне и стало известно о захвате террористами нашего посольства в Маскате.
— Получается, целых четыре недели вы жили в отрыве от цивилизованного мира. И часто вы это практикуете?
— Каждый год, — ответил Кендрик. — Это уже стало традицией. И я иду по воде всегда один.
— Интересно! Допускаю, что в течение целого месяца вы способны ни о чем не тревожиться, но вы же политический деятель и у вас есть избиратели!
— Я не политический деятель, вот что! — Кендрик позволил себе растянуть губы в ироничной улыбке. — А избиратели у меня появились совершенно случайно, уж вы мне поверьте. В общем, как только я услышал по приемнику о событиях в Маскате, я сразу же примкнул к цивилизованному миру. Гидросамолетом добрался до Флагстаффа, попытался вылететь чартерным рейсом в Вашингтон, но была глубокая ночь, и оказалось, что уже поздно получать разрешение на полет. Но нежданно-негаданно подвернулся рейс до Феникса, до знаменитой Солнечной долины, а там я успел на самый ранний рейс до Вашингтона. Хорошо, что из самолета можно позвонить по телефону. Да здравствует цивилизация! Я поговорил со своей секретаршей, еще кое с кем, отдал необходимые распоряжения. Кстати, в самолете я и побрился, но вот переодеться, к сожалению, было не во что, а тратить время по поездку домой я был не вправе. Может, от меня вам пользы как от козла молока, но я сразу решил, что просто обязан предложить свою помощь.
— Ну а конкретно, что конкретно вы можете предложить? — спросил Свонн, глядя на Кендрика исподлобья.
— Я могу быть весьма полезен, мистер Свонн, так как довольно хорошо знаю государства Персидского залива — Катар, Оман, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Кувейт, а в Маскате, Дубае, Абу-Даби и Эр-Рияде я жил и работал.
— Юго-Западную Азию, стало быть, изучили вдоль и поперек?
— Вдоль и поперек, вглубь и вширь. К примеру, в Маскате я жил целых полтора года. Точнее будет сказать — работал по договору.
— Второй договаривающейся стороной являлся султан Омана, так?
— Да, султан Омана. Это был дальновидный и вполне приличный человек.