— Я знаю: там сады подходят почти к Саксагани, — убеждал Гудзь.
Юноше удалось осуществить свой замысел. Полчаса спустя после того, как он под вражеским обстрелом спрыгнул с берега Саксагани на лед, артиллеристы 24-го гвардейского стрелкового полка открыли дружный огонь по целям, указанным Иваном.
Это сразу же облегчило положение бойцов отряда, подняло их настроение. А когда из подвала вынесли радиостанцию, она вдруг заработала. Оказалось, не неисправность была виновата, а криворожская земля, содержащая железную руду, — стена подвала экранировала.
По радио Шурупов установил связь с артиллеристами и стал сообщать им координаты огневых точек врага.
Командование армии постоянно следило за действиями отряда и, естественно, помогало, чем только было можно.
По приказу командующего еще 20 февраля перешли в наступление 19-й и 92-й гвардейские стрелковые дивизии, а к вечеру 22 февраля на помощь отряду переправились через Саксагань бойцы 19-го гвардейского воздушно-десантного полка, которые вместе с добровольцами Шурупова и завершили освобождение Рабочего поселка и поселка электростанции.
Вскоре мы с командармом вручили героям награды. А. Н. Шурупов и В. И. Щербенко удостоились ордена Ленина. Самый молодой из участников боя комсомолец Иван Гудзь был награжден орденом Отечественной войны II степени…
Много и других эпизодов вспомнилось мне в эту последнюю ночь пребывания в родной 37-й армии.
Утро следующего дня прошло в суете. Наконец, попрощавшись с боевыми товарищами, я сел в машину, и потянулись по сторонам шоссе поля, густо зеленеющие кукурузой, перелески и рощицы. Весна в Молдавию приходит рано. Вот и в 1944 году еще в апреле буйно отцвели сады и виноградники, теперь же, в мае, установилась по-летнему теплая погода.
Я не переставал раздумывать над причинами срочного вызова, волновался, хотя еще во время разговора, по голосу Алексея Сергеевича, почувствовал: меня ждут какие-то приятные новости.
К тому времени мы с генералом Желтовым уже были хорошо знакомы. Почти полгода мне практически ежедневно приходилось докладывать ему по телефону о наших делах, советоваться, обращаться за помощью. Редкий день не звонил он сам.
Способствовало установлению добрых деловых отношений и то, что были мы с Алексеем Сергеевичем одного года рождения. Однако я всегда видел в нем товарища, старшего не только но служебному положению, но и по опыту военной службы.
Желтов был кадровым военным, я же, не начнись война, не надел бы военную форму. Он всю сознательную жизнь служил в армии, семь лет командовал взводом и ротой. На политработу его направили после успешного окончания Военной академии имени М. В. Фрунзе в 1937 году.
Но было и много общего в наших биографиях: нам в молодые годы доверили довольно высокие посты. Так, Алексей Сергеевич сразу получил назначение комиссаром стрелковой дивизии, а через два года — членом Военного совета Приволжского военного округа. Примерно в то же время меня избрали первым секретарем Башкирского обкома партии.
А к тому времени, когда я получил назначение на должность члена Военного совета 37-й армии, А. С. Желтов уже был генерал-лейтенантом, имел за плечами богатый опыт работы в должностях члена Военного совета Карельского фронта, 63-й армии, Донского фронта и Юго-Западного, переименованного затем в 3-й Украинский.
— Я слышал о вас еще в Куйбышеве, — сказал он мне во время первой встречи. — Так что в некоем роде мы с вами даже земляки.
Мне тогда сразу понравилось умение Алексея Сергеевича говорить кратко, ясно, со знанием дела. За каких-то полчаса он ввел меня в курс событий как фронтовых, так и армейских, дал точную характеристику моим будущим однополчанам. При этом многих Желтов называл по имени и отчеству, не прибегая к блокноту… Был он высок, строен. Умные, внимательные глаза располагали к откровенности.
В тот день, полгода назад, он напутствовал меня перед вступлением на серьезную и ответственную должность. Что готовит теперь новая встреча? Прибыв на командный пункт фронта, который располагался в 80 километрах от Одессы я сразу прошел к генералу Желтову и доложил по установленной форме.
— Как добрались? — поинтересовался Алексей Сергеевич, тепло пожимая мне руку.
— Спасибо, хорошо, — ответил я и вопросительно поглядел на него, ожидая объяснения причин вызова.
Заметив мое нетерпение, Желтов улыбнулся, но тут же посерьезнел и объявил: