- Или же ты принимаешь за любовь какое-то другое чувство. Привязанность, зависимость.
- Ты не мой психотерапевт! - террорист поджал губы, задержав на мгновение дыхание. - Я знаю, о чём говорю. Я люблю свою жену, лучшее доказательство моих чувств перед тобой. Я здесь!
- Оскверняешь священное место, жаждешь смерти невинных людей. Это, безусловно, доказывает, как сильно ты любишь её.
- Не смей осуждать мои мотивы! Она верила этим людям. До последнего момента верила им!
- Что они сделали с твоей женой, Рокфор? За что ты так их ненавидишь?
***
Время тянулось. Локер всеми силами старался собрать бунтующих у храма людей. Старейшие мудрецы двух племён непрерывно спорили, не заботясь о том, что каждая секунда громко тикающего терпения Рокфора была на счету. Бесконечный шум, который мешал сосредоточиться и решить возникшую проблему, попросту был вызван несогласием одной половины со второй. Если бы на кону были не жизни, Локер мог бы многим пожертвовать, чтобы досмотреть действо, ведущее к расколу большой племенной семьи.
Лайтман прекрасно знал, что должен делать, там, внутри храма. Иллай полностью был уверен в том, что ещё есть штрафные секунды, которые его шеф приберёг для вот таких непредвиденных ситуаций, но сколько их было, оставалось загадкой:
- Вы все умрёте! – громко сообщил он, взобравшись на небольшой камень у самого входа в храм. – Времени больше не осталось. Можете продолжать драть горло, доказывая степень своей трусости и тупости.
- Локер, что ты творишь? – Рейнольдс отпихнул в сторону Гудвина, который собирался дёрнуть эксперта за рукав куртки, чтобы стянуть с возвышенности. Взгляды до нынешнего момента споривших теперь были обращены к нему. Иллай самодовольно ухмыльнулся и невозмутимо продолжил спокойным голосом:
- Почему вы остановились? Продолжайте. Вы успеете повыдирать друг другу волосы, прежде чем исчезните из мира и из истории. Нет людей, нет доказательств, нет легенды. Вы призраки, поздравляю!
- Иллай они не уйдут отсюда, если ты будешь угрожать им! – в голосе Купера послышалось отчаянье. Бен, который удерживал его за локоть, отступил на шаг назад.
- Пусть не уходят! - молодой эксперт развёл руками. – Пусть уничтожают то, что я пытаюсь спасти не ради собственных целей.
- Кто ты такой? – Камал вышел вперёд, осуждающе рассматривая стоящего перед ним эксперта. – Кто ты такой, чтобы указывать моим людям, как поступить?
- Ты потерял своё уважение уже тогда, когда впервые проигнорировал угрозу. Пусть люди скажут тебе, Камал, что не хотят быть твоей собственностью.
- Существуют законы, юноша. Они созданы для того, чтобы следовать им.
- Созданы тобой! Чтобы иметь безграничную власть и жить удобно, без проблем и обязательств. Подавлять веру в одного Бога, заменяя верой в другого. – Локер нахмурился. – Никто из вас не достоин быть признанным Старейшим и мудрейшим. Мой друг, рискуя своей жизнью, идёт в храм с преступником, готовым в любой момент стереть это место с лица земли, а всё, что вы сделали в благодарность, так это остались стоять у входа, в надежде, что Рокфор выйдет с поднятыми руками и отдаться на ваш суд. Станет вашей жертвой.
- Есть законы, – стиснув зубы, повторил Камал. На его лице застыл страх. Локер попал в самую точку, затронув тему подорванного доверия племенных жителей к его персоне.
- Хватит! - Рейнольдс хмуро взглянул на эксперта. – Нужно силой уводить их отсюда. Нет больше времени на уговоры. Приказ президента, любой ценой спасти их.
- Мы пойдём добровольно! - сообщил Рудо, остановившись рядом с Камалом. – Мои люди не хотят умирать только потому, что Камал не желает признать свою неправоту или своё поражение. Старейшин выбирают за умение принимать решение и руководить принятым решением с целью сделать жизнь жителей лучше и счастливей. Смерть счастья не принесёт.
- Уходить нужно сейчас, – Бен покосился на молодого эксперта. Лицо Старейшины племени «Окка» было бледным. Он с презрением смотрел на ситуацию, в которую попал. С отвращением поглядывал на людей, которые как он думал, предали его, пойдя против. С тоской осознавал, что лишился доверия и уважения. Принимал и то, что скорей всего лишился своего статуса.
Битва за принципиальность и Величие закончилась не в его пользу и, чувствуя, что все взгляды, обращенные на него, выражают жалость, ощущал подкатывающую к горлу тошноту. Жалость к человеку – первый признак его ничтожности. Ничтожность – первый признак моральной гибели.
- Я помогу Вам увести людей, Рудо, – Гудвин Купер подошёл к старику и слабо улыбнулся. – Если Вы не против.
- Если Бог желает послать испытания моему народу, я готов помочь им его пройти. Будет сложно уговорить идти людей племени Камала. Преданность – наша составляющая часть.
- А предательство? – агент ФБР склонил голову набок.
***
Рокфор внимательно рассматривал усмехающегося своим мыслям мужчину, с которым оказался внутри священного храма:
- Ты наверно думаешь, что я тяну время? Что сомневаюсь в том, что хочу сделать?
- Я знаю, что ты сделаешь то, зачем пришёл в этот Храм! – Лайтман пристально посмотрел в глаза собеседника.
- Тогда почему не пытаешься отговорить меня?
- Не люблю бессмысленные поступки. Стану убеждать тебя в том, что всё можно решить иначе, ты начнёшь нервничать, и я не успею насладиться последними минутами жизни. Ты хочешь, чтобы тебя умоляли, я не стану делать то, что ты хочешь.
- Считаешь, что ты лучше меня? – губы Рокфора дрогнули в гневе.
- Я знаю это наверняка. Не обижайся.
- Ты мне не нравишься. Ты меня раздражаешь. Мне надоели твои умные слова, твоё так явно выраженное превосходство. Что у тебя есть, Кэл? Жена? Дети? Или молоденькие девушки, которых ты снимаешь на ночь?
- У меня есть дочь… - в глазах Кэла промелькнула грусть, но он быстро взял себя в руки и устремил свой взгляд на керосиновую лампу.
- Где твоя жена?
- Мы в разводе, – обсуждать тему его личных отношений с Зоей Лайтману хотелось меньше всего.
- Моя жена никогда не думала о том, чтобы развестись со мной. Мы делали всё, чтобы наш брак был чистым и честным. Я делал всё, чтобы просыпаясь утром, чувствовать её тепло и её любовь. Когда умерла она – я умер вместе с ней. У нас тоже была дочь.
- Странно, что до этого ты ни разу не упомянул о своём ребёнке.
- Сколько лет твоей дочери, Кэл? – террорист поднялся с холодного пола и подошёл к эксперту по лжи. Лайтман качнул головой, давая понять, что на личные темы говорить не собирается. – Не отвечай, это не важно. Моей дочери сейчас было бы семнадцать. Я бы хотел увидеть её, мою девочку.
- Так что же всё-таки случилось? – недовольно напомнил о своём вопросе Лайтман. – Где твоя семья?
- Мы были счастливы среди племенных жителей. Поначалу они казались нам забавными, потом слишком странным. Когда живёшь с ними день ото дня, видишь, как они относятся друг к другу, и как смотрят на тебя, невольно понимаешь, что доброта, которая достаётся твоей семье - притворство и тактичность. Они уважают, но не любят. Твоя жизнь для них ничего не значит.
- Уважение имеет множество оттенков, – Лайтман развёл руками. - Почему племя?
- Почему, почему, почему? Почему ты здесь? Почему они все здесь в данный момент? Почему я один? Сколько ещё подобных вопросов ты намереваешься мне задать?
- Бесконечное количество…
Мужчины обменялись внимательными взглядами. Рокфор приставил пистолет к виску Лайтмана.
- Мы приехали сюда, потому что устали от городской суеты. Начитались умной литературы, рассказывающей о мире, царящем в племенных семьях. Об их независимости. Знали, что племён слишком много по всей Африке, но древнейших приверженцев старой веры осталось совсем мало. Нам это и было нужно. Жить среди тех, кто следует своим законам. Огорчало лишь то, что не принадлежим ни к одной из племенных семей. Пока однажды моя Анжела не узнала, что в племена «Окка» и «Оаро» можно попасть, заслужив уважение. Понравившись мудрецам. А что такое заслужить уважение для американца?