Возиться с чистиками теперь ни у кого не было желания. Вяло, без обычного воодушевления поужинали консервами, опорожнив по этому случаю единственную имевшуюся банку, выпили чай и с наслаждением вытянулись в мешках, поминая добрым словом их создателей.
На следующий день, проспав больше половины суток, встали в середине ночи. Вообще в маршруте мы почти потеряли представление о времени. Да это и не удивительно. Определить, стоит ли сейчас день или ночь, можно только по направлению солнца. Теперь оно светило с севера.
Начиналось 27 июня. Несколько часов заняли просушка одежды, приготовление дежурного блюда, приведение в порядок записей и собранных материалов. Тяжелые мокрые брюки, куртки и рубашки, пролежавшие до нашего подъема грудой в углу палатки, надевать не хотелось, и хотя «на улице» не было особенно жарко, всеми хозяйственными делами занимались налегке, «по-дачному».
Большую часть этого дня мы посвятили детальному осмотру ближайших окрестностей нашего лагеря. Вчерашний дождь оказался хорошим союзником наступающего лета. Влага, постепенно копившаяся под снегом, сегодня, наконец, вырвалась наружу и хлынула к морю бурными ручьями. Снег по существу остался только в лощинах. В других местах он настолько осел и разрыхлился, что уже не представлял помехи при ходьбе. Кроме того, он заметно потемнел, и сейчас впервые можно было ходить и работать без защитных очков. Уже не говоря про «оазис», на растениях в последние дни все заметнее развертывались листья и набухали бутоны. Сегодня вестниками наступившего лета на склонах окружающих лагерь холмов нам встретилось несколько вполне распустившихся желтых цветочков лютика.
На другой день мы отправились домой. Дул сильный, но попутный ветер, моросил мелкий дождь, на глазах разъедавший остатки снега. Теперь на нашем пути оставался только один сомнительный по проходимости участок — язык ледника, спадавший к морю отвесным, десятиметровым обрывом.
На припае всюду разлились озера, и дороги по нему практически уже не было. Оставался путь по берегу — где по крутым и скользким нагромождениям базальтовых глыб, где по узким полоскам пляжей. Синяя толща ледника, который назван именем спутника Толля астронома Зееберга, показалась сразу же за лагерем. Ледник спускался в большую похожую на озеро полынью и отражался в воде. Верхушка языка уже обтаяла и выглядела грязно-серой. С одной стороны, это нас устраивало: на льду обнажились трещины, и теперь не надо месить снежной каши. Но, с другой стороны, мы не имели кошек, а ходить без них по скользкому ледяному полю зачастую невозможно. В моей памяти еще был свеж случай перехода в летнее время по одному из ледников Новой Земли в сапогах на резиновых подошвах. Сравнительно легко поднявшись тогда по каменной гряде на ледниковое плато, я почувствовал себя совершенно беспомощным. Ноги непроизвольно стали разъезжаться. Пришлось разуваться и идти в портянках, подвязанных веревочками. Это помогло: пальцы ног стали цепляться за малейшие неровности.
Сейчас же, при нулевой температуре воздуха, передвигаться почти босиком не очень приятно. К счастью, разуваться не понадобилось: помогли проложенные ручьями желобки и канавки, во всех направлениях бороздившие слабо пологую поверхность ледника. Кроме того, пригодились добротные колья, найденные в плавнике. За исключением частых падений, все обошлось благополучно. После часового перехода по леднику мы вновь ступили на землю.
Сегодняшний и позавчерашний ненастные, дождливые дни для меня не были особенно богаты наблюдениями. Жизнь на острове, и без того бедная, в такую погоду замирала. Птицы отсиживались под прикрытием камней и скал. Пуночки и обычно крикливые белые чайки, несколько колоний которых мы встретили сегодня, затихли. Даже бургомистры, изредка пролетавшие вдоль берега, были молчаливы и выглядели «хмурыми». Дважды за день видели гуся-гуменника. Он, по-видимому, сбился с пути и тщетно пытался найти приют.
Наконец, после тяжелого, на этот раз двадцатикилометрового перехода, промокшие, мы подошли к базе. Едва вдали показались палатки, как вначале Дима, а за ним и мы с Даней перестали выискивать переходы через ручьи и пошли напрямик, преодолевая их где по колено, а где и по пояс. Чувствовалось, что скоро мы по-настоящему обогреемся и обсушимся. Маршрут заканчивался.