Кладу на язык три пилюли, чтоб уж наверняка, и запиваю ледяной водой прямо из-под крана.
Вот он я — долбанный счастливчик!
«Лаки, лаки!» — как заведенные повторяли врачи, которые собирали меня после аварии. Чудо, что после такого жив остался, да еще и руки-ноги целы.
Живи и радуйся, мать твою!
Только радоваться не получалось. Травмированное колено не давало, а операцию, которая могла помочь, не покрывала страховка. Да и не факт, что скальпель вылечит — этим уродам лишь бы резать.
Все надеялся: пройдет, боль со временем утихнет, и я слезу, наконец, с этих чертовых обезболивающих.
Хрен там! Если днем еще было терпимо, то ночью хотелось сдохнуть.
Организм очень быстро привыкал к пилюлям, и дозу приходилось постоянно увеличивать.
Никогда не думал, что докачусь до такого.
Неудачник, который глотает таблетки пачками, чтобы продержаться до утра.
Теперь еще пришлось заложить салон, чтоб найти деньги на чертову операцию. Но уж лучше так, иначе еще пара недель бессонных ночей — и я сам пущу себе пулю в лоб.
Хорошо, хоть Макс поддержал и согласился.
Мало того, что сам в дерьмо влез, так еще и друга потащил за собой. Хороший из меня компаньон.
Не сдержавшись, со всей силы впечатал кулак в плитку, чувствуя, как кафель крошится, вспарывая в кожу.
Пусть ненадолго, но это помогло отвлечься — одна боль взамен другой.
Докатился…
Ничего. Слетаю на операцию и после восстановления буду гонять как новенький. Сорву куш, верну Максу деньги и закладную на тату-салон.
Сдохну, но сделаю!
Прихрамывая плетусь в зал для посетителей, понимая, что не осилю лестницу, ведущую в квартиру на втором этаже. Придется ночевать тут.
Споткнувшись об оставленную кем-то на полу сумку, опускаюсь на диван, надеясь, что в полутьме станет легче и придет долгожданное освобождение.
Хрен там!
Громкий вскрик и пару ударов под ребра — вот что я получаю вместо желанного отдыха.
Хватаю за шкирку нападавшего и пару раз встряхиваю, чтобы у того поутихло желание сопротивляться.
— Отпусти!
Едва различаю в полутьме растрёпанные каштановые волосы и огромные испуганные глаза.
— Ты что тут забыла? Как там тебя — Маша?
— Миха…
Девчонка, которую сегодня утром Лера взяла на работу, выкручивается из моих рук и отползает на другой край дивана.
— Один черт. Чего тут забыла? Рабочий день давно закончился.
Молчит, уставившись на меня во все глазищи. Да, я сейчас тот еще «красавец», кого хочешь напугаю: бледный, мокрый с разбитыми в кровь руками татуированный мужик. Я б на месте мелкой продолжал орать и отбиваться. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, могу разглядеть, что сумка, о которую я споткнулся, это рюкзак, рядом с которым стоит папка, что была у этой горе-художницы в руках сегодня утром.
Проследив за моим взглядом, девчонка бледнеет еще больше и резко вскакивает с дивана, надеясь, видимо, дать деру.
Но рефлексы, еще не заторможенные таблетками, срабатывают мгновенно: выпрямляю здоровую ногу, делая подножку и не давая этой мелочи слинять.
С грохотом падает на пол, но мне плевать — сама решила побегать. За свои поступки нужно отвечать. Пусть привыкает.
— А теперь поднялась и села обратно.
Наблюдаю, как встает на ноги, отряхивает ладони и, глядя на меня полными слез и обиды глазами, возвращается на диван.
— И куда тебя черт понес — входная дверь все равно заперта?
Нижняя губа девчонки начинает дрожать.
Проклятье. Вот только истерики со слезами мне тут не хватало!
— А теперь успокоилась и все рассказала. С какого перепуга ты решила превратить мой салон в ночлежку?
— Я… Мне просто негде больше ночевать, — бормочет, едва справляясь со слезами.
Морщась от боли, откидываюсь на спинку дивана, стараясь уменьшить нагрузку на больное колено.
— Врешь. Ночевать тебе есть где.
— Не вру я! Мне на самом деле некуда идти.
Прикрываю глаза, пытаясь расслабиться и дать лекарствам хоть немного подействовать.
— Одета ты хорошо, да и вещи у тебя не из дешевых — это сразу видно. Говоришь правильно, еще — вон, рисовалками занимаешься. Небось, училась где?
— Да… Посещала курсы.
Киваю, подтверждая свои догадки. Разговор немного отвлекает, и я продолжаю, потирая сбитые в кровь костяшки, вызывая тем самым новые импульсы боли:
— Тебе есть где ночевать. Вопрос в другом: почему ты не хочешь туда идти?
В ответ — гробовая тишина. Предсказуемо, но мне лень открывать глаза и пытаться по выражению ее лица понять причины нежелания говорить.